История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Научные (т. е. снабженные точными ссылками на тексты) словари Папе и Лиддела-Скотта [29] Pape W. Griechisch-Deutsches Handworterbuch. В. I–III. Braunschweig, 1914; Liddel H. G., Scott R. A. Greek-English Lexicon, rev. by H. S. Jones. Oxf. 1940. Нами использовался также «Древнегреческо-русский словарь» И. X. Дворецкого (тт. I–II, М., 1958). позволяют увидеть употребляемые Фукидидом слова и понятия в их историческом развитии . Затмение обозначено непереходным глаголом ekleipw — аорист 3-го л. ед. ч. от глагола ekleipw. В первом значении «покидать» этот глагол употребляется с прямым дополнением, т. е. как переходный. В такой форме он может применяться и для обозначения затмения. См., например, у Геродота (VII, 37): ormomenw de oi o hlioV eklipwn thn ek tou ouranou edrhn afanhV hn out epinefelwn eovtwn aiqrihV te ta malista, anti hmerhV te nux egeneto «…во время сборов царя в поход солнце, покинув свою обитель на небе, стало невидимым, хотя небо было безоблачное и совершенно ясное, и день обратился в ночь», — пер. Г. А. Стратановского). Глагол ekleipw тут употреблен не терминологически, само затмение обозначено словами afanhV hn — «стало невидимым». Но имеем ли мы дело с конкретным описанием полного затмения или со стандартным описанием затмения вообще, из текста не видно. Словоупотребление — свободное до метафорического. Геродот не был очевидцем описываемого явления, рассказ о затмении имеет литературную функцию (вводит разъяснения магов и новеллу о лидийце Пифии). «Астрономический субстрат» неотделим от литературного контекста. Подобное же употребление глагола ekleipw в описании затмения (лунного) мы встречаем и у Аристофана (Nub. 584–586): h selhnh d exeleipe taV odouV o d hlioV thn qruallid eiV eauton euqewV xunelkusaV ou fanein efasken umin, ei strathgei Klewn («Луна покинула свои пути и солнце, тут же спрятав свой светильник, сказало вам, что не станет показываться, если будет властвовать Клеон»). Из подобного сообщения вряд ли можно извлекать «чисто астрономические данные», хотя оно даже снабжено датирующими указаниями: «Когда вы избрали Пафлагонца (т. е. Клеона) стратегом» (V. 581). И тут «астрономическое» неотделимо от литературного. И Геродот, и Аристофан — старшие (по крайней мере в литературе) современники Фукидида.

У младшего его современника — Платона — мы. находим ужо знакомое нам по Фукидиду специфическое употребление глагола ekleipw как непереходного. Речь идет (в «Федоне», 99 d) о «наблюдающих и исследующих затмение солнца» (букв. затмевающееся солнце): oper oi ton hlion ekleiponta qewrounreV kai skopoumenoi. Отглагольное существительное ekleiyiV (первое значение «оставление», «уход» и т. п.) тоже становится термином, когда речь идет о затмениях. Астроном II в. н.э. Клеомед употребляет его с уточнениями: ekleiyiV teleia (или eilikrnhV) — полное затмение; ekleiyiV merikh — частичное (цит. по Лидделу — Скотту). Таким образом, слова ekleipw, ekleiyiV — по крайней мере в терминологическом употреблении — применимы к любому затмению солнца: и полному, и частичному.

Так же и у Фукидида. В начале труда (I, 23, 3), рассказывая обо всем обрушившемся на Элладу в годы войны, он не забывает упомянуть и «солнечные затмения (hliou te ekleiyeiV), случавшиеся чаще запомнившегося о прежних временах» (пер. цит. по кн.: Историки Греции). Одно из них и есть затмение первого года войны, другое же (датируемое 21 марта 424 г. до н.э.) описано у Фукидида (IV, 52, 1) так: tou d epigignomenou qerouV euquV tou te hliou eklipeV ti egeneto peri noumhnian. Примечательно, что на этот раз затмение обозначено прилагательным eklipeV. Г. Стратановский, вероятно, относя ti к tou, переводит: «В начале следующего лета в новолуние затмилась часть солнца». Словарь Лиддела — Скотта, однако, для нашего места дает: eklipeV = ekleiyiV, как кажется, видя здесь субстантивированное прилагательное среднего рода. Тогда eklipeV ti — «некое затмение». По смыслу удачным представляется перевод в словаре Дворецкого (s. v.): «произошло небольшое затмение солнца». При том, что словоупотребление Фукидида, сравнительно с Геродотовым или Аристофановым, терминологично, оно остается достаточно свободным. Фукидид не астроном, хотя (как видим) не чужд астрономическим познаниям своего времени и проявляет пристальное внимание к затмениям, наряду с другими явлениями природы (землетрясения, эпидемии), которые он ставил в связь с войной (см. I, 23, 3).

Теперь, представляя себе диапазон значений и словоупотребления глагола ekleipw н производных от него, вернемся к фукидидовскому описанию затмения первого года войны (II, 28, цит. выше). Нетрудно понять, что слова exelipe … kai palin aneplhrwqh, указывают лишь на то, что затмение произошло и закончилось (т. е. солнце вернулось к прежнему = полному состоянию). Никакой специальной информации о характере затмения эти слова не несут. (Заметим, что и в нетерминологическом употреблении эти два глагола, сочетаясь друг с другом, возможно, образуют некое речевое клише — ср. в «Пире» Платона (188е): ei ti exelipon, son ergon anaplhrwsai — «если я что-либо упустил из виду, твое дело дополнить».) Описание самого небесного явления Фукидид дает в виде двух причастных оборотов: 1) genomenoV mhnoeidhV «сделавшись месяцевидным» — здесь перфектная форма причастия согласована с подлежащим (o hlioV) и поясняет сказуемое, указывая на результат действия (разумеется, поясняемым глаголом тут может быть только exelipe, а не anaplhrwqh); 2) asterwn tinwn ekfanentwn — gen. absolutus, указывающий на сопровождающее обстоятельство; «при этом стали видны отдельные (букв.: кое-какие) звезды». Не приходится сомневаться, Фукидид описывает максимальную фазу этого затмения (не мог самый эффектный момент быть оставлен без внимания наблюдателем, столь скрупулезно описавшим все симптомы и течение афинской «чумы»). Итак, именно полагаясь на Фукидидово описание, можно утверждать, что затмение было неполным, и общепринятая датировка не расходится с данными астрономических таблиц, не столько подтверждающими, сколько обосновывающими ее.

Однако далеко не все древние источники допускают такой однозначный подход. Связанные с этим проблемы можно показать на примере группы более поздних источников, где упоминается то же самое затмение, которое столь четко описано у Фукидида.

К этой группе можно отнести сообщение Цицерона («О государстве», I, 25–54–51 гг. до н.э.), Валерия Максима (VIII, 11, ext. 1–10–30-е гг. I в. до н.э.), Плутарха («Перикл», 35 — конец I — начало II в. до н.э.). Варианты Плутарха и Цицерона (от второго, видимо, зависит и краткий рассказ Валерия Максима) разнятся очень заметно (контекстом, характером изложения, подробностями). Тем не менее, все они объединены формой краткого поучительного рассказа, который может быть вставлен в любой контекст. Эта традиция — школьного происхождения («Так рассказывают в школах философов», — пишет Плутарх). Школьной дидактике принадлежит и тема, которой подчинено изложение всех трех рассказов: оратор (представляющий философскую мудрость) может прекратить панику, разъяснив людям природу явления, внушающего им неоправданный страх. Оратором выступает Перикл, повод к речи — затмение.