История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Упоминание в некоторых редакциях «Сказания о Мамаевом побоище» и у Н. М. Карамзина Девичьего поля позволило авторам заявить следующее: «В рамках нашей реконструкции мы обязаны указать Девичье поле и Девичий монастырь в Москве. Долго искать не надо. Это — знаменитое поле в излучине Москвы-реки, на котором сегодня стоит Новодевичий монастырь». [119] НХР. С. 137.

Безусловно, указанное авторами название почти полностью созвучно «Девичьему полю» из «Сказания». Но есть несколько обстоятельств, заставляющих усомниться в столь удачной локализации. Во-первых, это упоминание в «Сказании» Девичьего перевоза через Оку: «И сам великии князь Дмитреи Иванович перевезеся славную реку Оку под Коломною на Девичье перевозе со всем своим воинством». [120] Памятники. С. 272. Как следует относится к этому сообщению памятника? Может быть, правильнее будет поставить вопрос так: как относиться к новохронологическим выводам и методам их получения?

В приведенном сообщении упомянуты наиболее вредные для стройности новохронологической реконструкции объекты: река Ока и город Коломна. Даже если на минуту представить, что Коломна, как заявляет А. Т. Фоменко, — это Коломенское, и допустить, что Москву-реку в данном случае обозвали Окой (наверняка ведь на каком-нибудь наречии «ока» означает либо воду, либо реку), все равно не получается состыковки новохронологических данных. Новодевичий монастырь находится в изрядном отдалении от Коломенского и даже на метро добираться туда нужно с пересадкой. Кроме того, судя по тексту «Сказания», Коломна и Девичье поле находились на одном берегу Оки. У А. Т. Фоменко же с. Коломенское и Новодевичий монастырь — на разных берегах Москвы-реки. Но, как видите, можно просто не заметить в своем главном источнике такого сообщения, и все получается довольно стройно.

Второе: авторы, ссылаясь на не вполне точный перевод «Сказания о Мамаевом побоище» в «Памятниках литературы Древней Руси», [121] ПЛДР. XIV — середина XV века. С. 155. в обязательном порядке привязывают Девичье поле к монастырю. Но, строго говоря, в тексте памятника нет речи о монастыре. Это станет понятным, если посмотреть не перевод, а оригинальный текст «Сказания», соответствующий фрагмент которого помещен на том же развороте издания: «На утрие же князь великий повеле выехати всем воемъ на поле к Дивичю». [122] ПЛДР. XIV — середина XV века. С. 154.

Третье: очень кстати подвернувшийся авторам новой трактовки Куликовской битвы Новодевичий монастырь был основан в 1525 году, т.е. через 145 после сражения. Монастырь посвятили Смоленской иконе Богоматери Одигитрии. Сохранились известия о начале строительства нового женского монастыря на древнем Самсоновом лугу. Эти работы финансировались казной. [123] Бураков Ю. Н. Под сенью московских монастырей. М., 1991. С. 71–72. А уже после освящения обители топонимика прилегающей к ней местности стала включать в себя именование монастыря. Отсюда произошли названия проездов Девичьего поля, набережной и переулка.

Но, Бог мой, как мелочны мои придирки по сравнению с целым научным зданием Новой хронологии, так сказать, в глобальном масштабе. Раз есть созвучие, значит можно делать вывод, что — «Таким образом, как мы видим, Дмитрий, выступив из Коломенского, перешел Москва-реку и попал на Девичье поле, где устроил военный смотр. В летописи этот переход реки непосредственно перед битвой назван „переходом через Дон”». [124] НХР. С. 137. Подумать только, как суров «глобальный закон дубликатов», ведь чтобы прочертить такой маршрут, нужно либо пропустить в тексте упоминания о Москве и Коломне, о переправах последовательно через Москву-реку, Оку и Дон, об уряжениях полков на Девичьем поле под Коломной и на Куликовом поле после перехода через Дон; либо необходимо признать, что три переправы — это дубликаты одной единственной сразу через Москву, Оку и Дон, а уряжение, в действительности, было одно — после перехода через Дон.

Может быть, поэтому обоснование тезиса Москва = Дон имеет в книге А. Т. Фоменко особую важность — не случайно авторы возвращаются к этому обоснованию несколько раз. Методику первого обоснования авторам следует запатентовать как свое научное открытие. Они считают, что реки получали названия от городов, которые на них возникали, а поскольку Москва по их реконструкции в 1380 году «фактически еще не заложена», то названия Москва-река могло и не быть. Раз не было в названии слова «Москва», значит остается… Что? Правильно — «Река». А как блестяще доказало прогрессивное учение глобальной хронологии — Дон = река . В связи с этим не могу не задать авторам вопрос: почему река Нева не называется «С.-Петербургом», а Волга «Саратовым»?

2.9. «Трубные гласы» на Куликовом поле и Трубная площадь в Москве

Раздел о «Трубных гласах» в Новой хронологии Руси состоит из восьми строчек, суть которых в том, что звучание боевых труб с Кулишек слышали в районе Цветного бульвара, оттого и прозвали ближайшую площадь Трубной. Знатоки Москвы тут же в забавном недоумении возразят, что там, где теперь проходит ул. Неглинная, раньше текла одноименная река. В том месте, где река выходила за пределы Белого города, была воздвигнута башня, в которой вместо ворот была сооружена арка длиной почти пять метров, где и протекала речка. Эта арка была перегорожена железной решеткой. Все сооружение получило название «Труба». Вскоре точно так же стали называть и прилегающую к башне местность. [125] Сытин П. В. Из истории московских улиц. С. 314.

Вполне допускаю, что недоумения московских краеведов покажутся творцам светлого новоучения смешными. Тогда позволю себе задать наивный вопрос: почему Трубных переулков, закоулков и тупиков не сохранилось в других районах Москвы по периметру предполагаемого поля битвы? Ведь жители окрестностей маленького литовского поселка, который еще не был Москвой (неважно, люди это или лесные звери), наверняка слышали и «трубные гласы», и конское ржанье, и треск ломающихся копий.

2.10. «Дон» Куликовской битвы и Подонское подворье в Москве

В этом разделе развернуто одно из ключевых для авторов Новой хронологии доказательство того, что река Дон в описаниях Куликовской битвы есть Москва-река. Предупреждая закономерное возражение читателей: «А как же тогда назывался собственно Дон?» — А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский пишут: «современная река Дон в средние века чаще называлась Танаис ». А поскольку слово Дон — это просто река и именно в этом значении оно вошло в состав названий рек Днестр , Днепр , Дунай , то следовательно, «Доном должны были называться многие реки» . [126] НХР. С. 137–138.