А. Мелехин - Ордынский период. Лица эпохи

Подобное «своеволие» Тод-Мунх-хана лишило его лояльности Ногая, самого влиятельного человека в Золотоордынском улусе того времени. Но, как свидетельствуют источники, Тод-Мунха это больше не волновало. В 1283 году он был обращен в ислам. Как считал Г. В. Вернадский, «…он принял новую веру не по политическим соображениям, а как духовное откровение… Туда-Менгу стал суфистом, последователем мистического учения в исламской мысли… Высшим в учении суфизма считался отказ от радостей и красот этого мира; истинный суфист должен был жить в бедности и очищать душу через любовь ко всему человечеству… Под влиянием суфизма Туда-Менгу утратил интерес к своей власти и пренебрегал государственными делами… Вскоре распространились слухи, что хан душевно болен».

Хан Тод-Мунх. Персидская миниатюра из «Истории Чингисхана». 1596 год

И тогда (в 1285 год), как свидетельствует Рашид ад-Дин, «…сыновья Менгу-Тимура, Алгу и Тогрыл, и сыновья Тарбу, старшего сына Тукукана, Тула-Бука и Кунчек, свергли Туда-Менгу (Тод-Мунха) с престола под тем предлогом, что он помешанный, и сами совместно царствовали пять лет». Ногай не только не покарал заговорщиков, но признал Тула-Бугу новым ханом Золотой Орды (1285–1290). Как считает В. В. Трепавлов, «интригуя против соперников, Ногай способствовал свержению… Туда-Менгу… и воцарению Тула-Буги. Он (Ногай) вел самостоятельную внешнюю политику, организовал походы в Польшу, Венгрию, Фракию, Македонию; по просьбе своего тестя, византийского императора Михаила VII Палеолога, неоднократно вторгался в Болгарию. Ее царь, а также царь Сербии признали себя вассалами Ногая… Хан Тула-Буга стал тяготиться верховенством всемогущего военачальника. А тот желал видеть на сарайском троне абсолютно покорного себе монарха. Обманом он завлек хана с ближайшими соратниками в ставку своего протеже царевича Тохты (Тогтао) и отдал тому на расправу…»

Тогтао-хан (1290–1312) характеризуется современниками, с одной стороны, как «чрезвычайно незлобивый, терпеливый и исполненный достоинства» (Рашид ад-Дин), а с другой стороны, как «человек решительный и храбрый» (арабский летописец Ибн Кассира). Поначалу Тогтао-хан терпеливо выполнял указания Ногая: именно его руками Ногай уничтожил оставшихся соперников. Но когда фактическое двоевластие привело к неповиновению не только сторонников Ногая, в частности, его сыновей, но и некоторых его военачальников, которые ушли к Ногаю, а часть русских князей (великий князь Дмитрий Переяславский, князь Михаил Тверской, Даниил Московский), считая себя вассалами Ногая, отказались подтверждать свой княжеский ярлык у Тогтао-хана, последний проявил решительность. Прежде всего, он решил разобраться с русскими князьями и отправил свое войско во главе с братом, которого русские летописцы называют Дюденем, на непокорных князей, дабы наказать их и возвести на великое княжение своего ставленника Андрея Городецкого. Что интересно, как явствует из «Истории государства российского» Н. М. Карамзина, русские летописцы считали, что благословил этот поход сам Ногай, «весьма равнодушный к справедливости и довольный случаем обогатить своих монголов новым впадением в Россию, где они били людей как птиц и брали добычу, не подвергаясь ни малейшей опасности». Так или иначе, Тогтао-хан своими решительными действиями добился укрепления своей власти на Руси; великий князь Дмитрий Переяславский вскоре умер, а «властолюбивый Андрей уже мог назваться законным великим князем России (1294 год)».

Помимо указанных выше «недружественных» действий Ногая в отношении Тогтао-хана, исследователи указывают и на другие противоречия в их взаимоотношениях, которые привели к началу боевых действий между соперниками. В частности, монгольский ученый Ж. Бор указывает на то, что причиной очередного конфликта между Тогтао-ханом и Ногаем стала защита последним интересов генуэзских торговцев в ущерб венецианцам, которые обратились за защитой их прав в Крыму к Тогтао-хану. Поскольку Ногай оставил без внимания все требования Тогтао-хана: приструнить своих сыновей, выдать ему его военачальников, переметнувшихся на сторону Ногая, обеспечить равноправные права генуэзских и венецианских купцов, законный хан Золотоордынского улуса в 1298 году пошел войной на Ногая. И хотя первая попытка обуздать распоясавшегося военачальника оказалась неудачной, через два года Тогтао-хан все же разгромил армию непокорного беклербека. Вот как описал это сражение Рашид ад-Дин: «…Токтао-хан… переправился с шестьюдесятью туманами войска через реку Узи и расположился на берегу реки Тарку, где был юрт Ногая. А с той стороны [реки] прибыл, сидя в арбе, Ногай с тридцатью туманами [войска] и расположился на берегу [той же] реки. Снова под предлогом болезни он лег в арбе, послал к Токтаю гонцов и передал: «Раб твой не знал, что государь лично благополучно прибывает… Раб [твой] человек старый, немощный, всю [свою] жизнь провел на службе отцов ваших. Если и произошел какой-нибудь пустяк, то [это] было по вине сыновей. Вся надежда на милость государя, что он соизволит простить эту вину». Тайно же он послал Джуке (его сын) с большим войском, чтобы тот переправился через реку Тарку выше и ударил на Токтая и его войско. Караулы Токтая захватили лазутчика, и он рассказал положение дела. Когда Токтай узнал о его (Ногая) коварстве, он приказал войскам приготовиться и выступить. Войска с обеих сторон завязали бой. Ногая и его сыновей разбили, и множество народа в том сражении было убито. Ногай бежал с семнадцатью всадниками. Русский всадник из воинов Токтая нанес ему рану. Ногай сказал: «Я – Ногай, отведи меня к Токтаю, который является ханом». Урус (русский), взяв [коня] его за повод, вел к Токтаю. По дороге он отдал [богу] душу. Токтай же победоносно вернулся в Сарай Бату, который является их столицей».

В. П. Верещагин. Великий князь Димитрий Александрович. Гравюра из альбома «История государства Российского в изображениях державных его правителей». 1890 год

Как явствует из источников, во время противостояния Тогтао-хана и Ногая оба соперника вели переговоры с ильханом Газаном, желая заручиться его поддержкой. Однако, как свидетельствует Рашид ад-Дин, «…Газан-хан… вызывал к себе послов обеих сторон и говорил им во время приема: «Я не вхожу в ваши междоусобные дела и не пользуюсь [вашими] неблагоприятными обстоятельствами. Если бы вы еще поладили друг с другом, то было бы хорошо и похвально». И для того, чтобы [устранить] их подозрения и сомнения, он сам своей благословенной особой не ходил на зимовку в Арран, а зимовал в Багдаде и в Диярбекре, дабы души их были спокойны. До сего времени он сохраняет в сердце дружбу и искренность как с Тогтаем, так и с сыновьями Ногая. Он неоднократно приказывал и [всегда] приказывает, чтобы никто из родичей не начинал с ними распри и не искал повода к вражде. «Мы никогда не начнем ссоры [говорил он] и не приступим [первыми] к тому, что влечет за собой смуту, дабы вина за разруху, которая постигнет улус, не обратилась на нас». Таким образом, из сообщения Рашид ад-Дина следует, что после устранения Ногая отношения Золотоордынского улуса и государства ильханов нормализовались: возобновилась торговля, обмен послами.