А. Мелехин - Ордынский период. Лица эпохи

Следует заметить, что есть примеры веротерпимости Узбек-хана и в отношении русской православной церкви. Как пишет Н. М. Карамзин, в 1313 году митрополит Петр получил от Узбек-хана «…ярлык, или грамоту льготную, в коей… хан пишет: «…Да никто не обидит в Руси Церковь Соборную, Петра митрополита и людей его… Их грады, волости, села, земли… свободны от всякой дани и пошлины: ибо все то есть Божие; ибо сии люди молитвою своею блюдут нас и наше воинство укрепляют…»

Как свидетельствуют источники, русские православные священнослужители прежде, чем «блюсти» захватчиков, все же пытались склонить русских князей к миролюбию и единству. К сожалению, среди них истинных отечестволюбцев было мало; властолюбие, вражда (прежде всего между князьями тверскими и московскими), взаимные упреки и обиды, жажда мести, а если мужество, то «редкое и бесполезное», – вот что было характерно для русских князей той эпохи. Все это фактически способствовало «грабительству и насилию» монгольских правителей, зачастую «казнивших россиян россиянами». Именно так был подавлен «бесполезный» мятеж тверьчан в 1327 году; тогда на роли «верных слуг Узбековой мести» им были призваны князь московский Иоанн Данилович, прозванием Калита, и князь суздальский Александр Васильевич.

Как пишет Н. М. Карамзин, «…Узбек-хан… будучи доволен верностию князя московского, дал ему самую милостивую грамоту на великое княжение, приобретенное бедствием столь многих россиян… Летописцы говорят, что с восшествием Иоанна на престол великого княжения мир и тишина воцарились в северной России; что монголы перестали, наконец, опустошать ее… что христиане на сорок лет опочили от истомы и насилий долговременных – то есть Узбек и преемники его, довольствуясь обыкновенной данию, уже не посылали воевод своих грабить великое княжение, занятые делами Востока и внутренними беспокойствами Орды… Сия действительно благословенная по тогдашним обстоятельствам перемена ознаменовала возвышение Москвы, которая со времен Иоанновых сделалась истинною главою России…

Судакская крепость. Крым

Благоразумный Иоанн – видя, что все бедствия России произошли от несогласия и слабости князей, – с самого восшествия на престол старался присвоить себе верховную власть над князьями древних уделов владимирских… Пользуясь благосклонностью хана, (Иван Калита) начал смелее повелевать князьями… действуя как глава России, предписывал им законы в собственных их областях… Узбек не знал, что слабость нашего отечества происходила от разделения сил оного и что, способствуя единовластию князя московского, он готовит свободу России и падение царства Капчакского (Золотоордынского улуса)».

Мечеть в Старом Крыму, построенная при хане Узбеке

Хотя как-то не верится в недальновидность золотоордынского хана, но факты говорят о том, что Ивану Калите раз за разом удавалось настраивать Узбек-хана против своих противников, «описывая их закостенелыми врагами монголов, готовыми возмутить против него всю Россию и новыми неприятельскими действиями изумить легковерное милосердие Узбеково». Так было и в 1339 году, когда Узбек-хан, подвигнутый Иваном Калитой, приказал умертвить «мятежного, неблагодарного» князя Александра Тверского. Таким способом Иван Калита прокладывал себе путь «к единовластию и к величию». Этот путь он завещал и своим наследникам перед смертью в 1340 году. Вскоре Узбек-хан объявил сына Ивана Калиты, Симеона Иоанновича, Великим князем. Н. М. Карамзин уверенно заключает, что «…не красноречие юного Симеона и не дружба ханова к его родителю произвела сие действие, но другая, сильнейшая для варваров причина: корысть и подкуп. Монголы, некогда ужасные своею дикостию в снежных степях Татарии, изменились характером на берегах Черного моря, Дона и Волги, узнав приятности роскоши, доставляемые им торговлею образованной Европы и Азии; уже менее любили опасности битв и тем более удовольствие неги, соединенной с грубою пышностию: обольщались золотом как главным средством наслаждения. Любимцы прежних ханов искали завоеваний: любимцы Узбековы требовали взяток и продавали его милости; а князья московские, умножив свои доходы приобретением новых областей и новыми торговыми сборами, находили ревностных друзей в Орде, ибо могли удовлетворять алчному корыстолюбию ее вельмож и, называясь смиренным именем слуг ханских, сделались могущественными государями. Симеон, в бодрой юности достигнув великокняжеского сана, умел пользоваться властию, не уступал в благоразумии отцу и следовал его правилам: ласкал ханов до уничижения, но строго повелевал князьями российскими и заслужил имя Гордого» .

Через год «знаменитый хан кипчакский» умер, и Симеону снова нужно было ехать в Орду для подтверждения своего права на великокняжеский престол у наследника Узбек-хана, его сына Джанибека.

Своим преемником Узбек-хан назначил своего старшего сына Тинибека. Арабский путешественник Ибн Баттута писал о нем: «Тинибек наружностью был одним из красивейших созданий Аллаха. Отец назначил его преемником царства, и он пользовался у него влиянием и почетом. Но Аллах не захотел этого. По смерти отца своего он правил короткое время, но потом был убит за постыдные дела, которые с ним приключились, и воцарился брат его Джанибек, который был лучше и превосходнее его». А вот неизвестный персидский историк, возможно более информированный или менее ангажированный, свидетельствует о следующем: «Преемником (Узбек-хана) сделался Тинибек, у которого было два других брата: Джанибек и Хызрбек. Джанибек начал восстание против (своего) брата (Тинибека), между ними произошло сражение, в котором Тинибек был разбит и взят в плен. Джанибек казнил его и сел на отцовский престол, он погубил также Хызрбека и завладел престолом царским в 743 году (6 июня 1342 – 25 мая 1343 года)». Н. М. Карамзин, основываясь на персидских и русских источниках, так описал первые действия нового властителя Золотой Орды: «…Джанибек, подобно отцу ревностный служитель магометовой веры, открыл себе путь к престолу убиением двух братьев, и князья российские вместе с митрополитом долженствовали немедленно ехать в Орду, чтобы смиренно пасть пред окровавленным ее троном. С честию и милостию отпустив Симеона, хан долго держал митрополита, требуя, чтобы он, богатый доходами, серебром и золотом, ежегодно платил церковную дань татарам; но Феогност ссылался на льготные грамоты ханов, и Джанибек удовольствовался, наконец, шестьюстами рублей, даром единовременным: ибо – что достойно замечания – не дерзнул самовольно отменить устава своих предков; а Феогност за его твердость был прославлен нашим духовенством. Все осталось (во взаимоотношениях с русскими князьями), как было при Узбеке…» Великий князь Симеон по-прежнему пользовался «отменной благосклонностью» хана. Это Джанибек-хан подтвердил в 1349 году, когда к нему от литовского князя Ольгерда прибыл посол, брат князя Кориад, с предупреждением об угрозе хану от непомерно усилившегося Московского княжества. Симеон, узнав о происках литовцев, в свою очередь предостерег Джанибек-хана: «Олгерд опустошил твои улусы (юго-западные русские волости) и вывел их в плен; теперь то же хочет сделать и с нами, твоим верным улусом, после чего, разбогатевши, вооружится и на тебя самого». Хан не только поверил Симеону, но и выдал ему литовского посла…