Игорь Коляда - Загадки истории. Отечественная война 1812 года

В тот же день, когда состоялось утверждение главнокомандующим российскими войсками Кутузова (17 (29) августа), он принял армию от Барклая-де-Толли в селе Царёво-Займище Смоленской губернии. Тогда же французы вошли в Вязьму. Следует также сказать, что значительная часть генералитета и офицеров российских войск отрицательно отнеслась к назначению Кутузова главнокомандующим. Среди них можно с уверенностью назвать П. Багратиона, М. Милорадовича, А. Ермолова, Н. Раевского, Н. Муравьева, Н. Дурново и других, которые негативно отзывались о нем как о военачальнике и человеке.

После своего назначения Кутузов сформировал штаб, используя штабы Западных армий. В частности, на должность начальника главного штаба Кутузова был определен генерал от кавалерии, граф Леонтий Леонтьевич Беннигсен, генерал-квартирмейстером всех армий стал Михаил Степанович Вистицкий, его помощником – Карл Федорович Толь, дежурным генералом – полковник Паисий Сергеевич Кайсаров.

Сразу же по прибытии в штаб-квартиру Кутузов отверг предложенную М. Барклаем-де-Толли позицию для генерального сражения с Наполеоном, приказал продолжать отступление и искать другую позицию. Она была избрана через четыре дня у села Бородино, где и произошло известное генеральное сражение, за которое Кутузов был удостоен чина генерала-фельдмаршала.

В своем первом донесении императору Александру I от 19 (31) августа Кутузов писал следующее: «Усилясь… как чрез укомплектование потерпевших войск, так и чрез приобщение к армии некоторых полков, формированных князем Лобановым-Ростовским, и части Московской милиции, в состоянии буду для спасения Москвы отдаться на произвол сражения, которое, однако же, предпринято будет со всеми осторожностями, которых важность обстоятельств требовать может». Из этого можно сделать вывод о том, что Кутузов не собирался сдавать Москву без решительного боя и тщательно к нему готовился. Исходя из этого, он пытался собрать под своим началом как можно больше сил. В тот же день он пишет еще одно письмо, на этот раз Д. И. Лобанову-Ростовскому, который формировал резервную армию: «Я слышу от господина военного министра, что старанием вашего сиятельства по восформировании полки ваши пришли уже в некоторую зрелость и вооружены, вследствие чего покорно прошу вас, милостивый государь мой, из Костромы, Владимира, Рязани, Тамбова, Ярославля и Воронежа, из каждого места по два полка направить к Москве…» По сути, Кутузов пытался создать собственный крупный резерв, который при соединении с Московским ополчением мог бы достичь численности в несколько десятков тысяч человек.

Необходимо отметить, что на тот период на официальном уровне еще не стоял вопрос относительно обороны Москвы и генерального сражения. По этому поводу Кутузов писал московскому градоначальнику Ф. Ростопчину: «Не решен еще вопрос, что важнее – потерять ли армию или потерять Москву. По моему мнению, с потерею Москвы соединена потеря России». Несмотря на собственные сомнения, российский главнокомандующий в тот момент считал необходимым отстоять Москву: «Как бы то ни было, Москву защищать должно».

Вместе с тем многие источники свидетельствуют о том, что Кутузов не искал генеральной битвы под Москвой. Как уже упоминалось, он был сторонником изгнания Наполеона из России без излишнего кровопролития и человеческих потерь. Советский историк академик Е. Тарле писал по этому поводу: «Разница между Кутузовым и Барклаем была в том, что Кутузов знал: Наполеона погубит не просто пространство, а пустыня, в которую русский народ превратит свою страну, чтобы погубить вторгшегося врага. Барклай все расчеты строил на том, что Наполеон, непомерно растянув линию сообщений, ослабит себя. А Кутузов рассчитывал на то, что русский крестьянин скорее сожжет свой хлеб и свое сено и свое жилище, чем продаст врагу провиант, и что в этой выжженной пустыне неприятель погибнет».

Также генерал Клаузевиц вспоминал: «Кутузов, наверное, не дал бы Бородинского сражения, в котором, по-видимому, не ожидал одержать победы, если бы голос двора, армии, всей России его к этому не принудил. Надо полагать, что он смотрел на это сражение как на неизбежное зло. Он знал русских и умел с ними обращаться». Возможно, именно под давлением ряда обстоятельств Михаил Илларионович Кутузов принял решение дать генеральное сражение Наполеону.

Бородинское сражение, именуемое во французской историографии «la bataille de la Moskowa» – битва при реке Москва, произошло 24–26 августа (5–7 сентября) в районе села Бородино (находится в 124 километрах от Москвы). Главное командование соединенными русскими армиями осуществлял М. Кутузов, Великую армию возглавлял император Наполеон.

В начале сражения российские войска насчитывали около 150 000 человек (113 000–114 000 регулярных войск, около 8 000 казаков и 28 000 ратников ополчения) при 624 орудиях. Также в состав регулярных войск входили 14 600 новобранцев, приведенных генералом М. Милорадовичем. При этом считается, что Великая армия имела в строю около 135 000 человек при 587 орудиях.

Необходимо отметить, что численность обеих сторон на день сражения поныне вызывает дискуссии. Так, историк Богданович оценивает российские войска в 103 000 регулярных войск (72 000 пехоты, 17 000 кавалерии, 14 000 артиллеристов), 7 000 казаков и 10 000 ратников ополчения, 640 орудий. Всего – 120 000 человек. В мемуарах генерала Толя указываются следующие цифры: 95 000 регулярных войск, 7 000 казаков и 10 000 ратников ополчения, то есть всего под ружьем 112 000 человек, «при сей армии 640 орудий артиллерии». Таким образом, существующие данные относительно численности русской армии не слишком расходятся и определяются в пределах 112–120 000 человек.

Также, согласно данным маркиза Шамбре, перекличка, проведенная 21 августа (2 сентября), показала наличие в составе французской армии 133 815 строевых чинов (необходимо учитывать, что за некоторых отставших солдат их товарищи отозвались «заочно», рассчитывая, что те догонят армию). Однако это число не учитывает 1 500 сабель кавалерийской бригады дивизионного генерала Пажоля, подошедших позже, и 3 000 строевых чинов главной квартиры. Кроме того, учет в составе российской армии ополченцев подразумевает добавление к регулярной французской армии многочисленных некомбатантов (15 000), присутствовавших во французском лагере и по боеспособности соответствовавших русским ополченцам, то есть численность французской армии, таким образом, также возрастает. При этом некомбатанты входили в состав вооруженных сил, но их функции сводились лишь к обслуживанию и обеспечению боевой деятельности армии. При этом они имели право применять оружие только в целях самообороны. Подобно русским ополченцам, французские некомбатанты выполняли вспомогательные функции – выносили раненых, разносили воду и прочее.