Норман Дэвис - Белый орел, Красная звезда

Организация следующей встречи потребовало десяти недель. Президиум Совета министров в Варшаве обсуждали суть вопроса 26 августа, но только в конце сентября Пилсудский дал согласие. Миссию польского Красного Креста доверили графу Михалу Коссаковскому, который был сотрудником Министерства иностранных дел, членом Комитета охраны Окраинных земель, и, к радости историков, прилежным писателем дневников. Советскую миссию Красного Креста возглавил Мархлевский, на этот раз при шляпе-котелке, сюртуке и саквояже. Встреча состоялась в Микашевичах, маленькой станции на одноколейной ветке в ста километрах к востоку от Пинска. Она находилась на польской стороне фронта, где могли войти в соприкосновение польские силы, находившиеся на западе, большевики на севере, деникинцы на востоке и украинцы на юге. 11 октября, в день встречи, Деникин взял Орел. Только Тула оставалась между Орлом и Москвой. В этой ситуации Коссаковскому не составило труда добиться пары весьма выгодных соглашений. Одно из них, подписанное 2 ноября, предусматривало одностороннее возвращение находящихся у большевиков польских пленных [41] «Документы и материалы...», т.2, №235 , а второе, от 9 ноября, касалось взаимного обмена гражданских пленных. [42] Там же, т.2, №240

Мархлевский охотно шел на уступки Коссаковскому, благодаря тому, что одновременно вел совершенно секретные переговоры с личными эмиссарами Пилсудского, капитаном Игнацием Бернером и поручиком Бирнбаумом. Он совершенно справедливо полагал, что прямые контакты с начальником государства имеют больше шансов на успех, чем общение через официальные каналы.

3 ноября Бернер передал от Пилсудского условия прекращения огня:

“Глава государства

1) не прикажет польским войскам пересекать линию Новоград Волынский - Олейск - река Птичь - Березинский канал - река Двина,

2) для избежания недоразумений между польскими и советскими войсками будет создана нейтральная полоса шириной 10 километров,

3) предупреждает, что будет поддерживать требование латышей о передаче им Динабурга [43] Тогдашнее русское название – Двинск, ныне Даугавпилс, Латвия.

4) требует прекратить коммунистическую агитацию в польской армии,

5) требует не атаковать Петлюру

6) не доверяя в способность Советов к благоразумию, предупреждает, что любые неблагоразумные действия повлекут серьезные последствия,

7) если советское правительство согласится на пункты 2, 4 и 5, будет послан полномочный представитель для обсуждения всех условий лично с господином Лениным”. [44] Juzwenko , ранее цит., стр. 76

Бернеру было поручено передать Мархлевскому, что помощь Деникину не входит в интересы Польши, и что польское наступление на Мозырь было отменено, поскольку в сочетании с атакой Деникина на Орел это могло бы полностью разрушить советский южный фронт. Ленин был доволен. Он рассудил, что польская война близится к концу. Выступая с речью в университете имени Свердлова 24 октября, он заявил, что “у нас есть явные указания на то, что прошло то время, когда мы могли ожидать дальнейшей агрессии со стороны польской армии”. [45] «Dokumenty i Materiały...», т.2, №229 Источники, близкие Троцкому сообщали, что 14 ноября Политбюро единогласно приняло условия Пилсудского. В ответе Ленина, который Бернер доставил Пилсудскому 26 ноября содержалась придирка лишь к пункту 5. По мнению Ленина, Петлюра, “столица” которого находилась в руках поляков, и чьи основные силы переметнулись к Деникину, является посмешищем, и не может быть предметом серьезного обсуждения. Уже 28 ноября Мархлевский сообщил Троцкому в письме, что прекращение военных действий это вопрос нескольких дней. Он добавил, что слухи о бунте в польской армии беспочвенны, и что поляки укрепляют свои позиции ежедневно. Он не предвидел никаких проблем с Петлюрой. Его больше заботила передача идеи, вероятно подсунутой Бернером, но немедленно отвергнутой Лениным, чтобы передать тайные польские националистические организации на Украине в распоряжение Красной Армии для действий против Деникина. [46] Мархлевский Троцкому, 28 ноября 1919, в « The Trotsky Papers » Vol. I , No. 426 ; I. Deutscher , «The Prophet Armed», p. 458 Между тем, возражения Ленина по поводу Петлюры стали у Пилсудского костью в горле, которую он не мог проглотить. Он резко отверг их, и против всех ожиданий, прервал переговоры. 14 декабря Мархлевский и Коссаковский разъехались из Микашевичей каждый в свою сторону. Когда их поезда покидали станцию, перспективы польско-советского соглашения были такими же унылыми и запорошенными снегом, как и ее опустевший перрон. [47] Juzwenko , ранее цит., стр. 81

Ответственность за провал тайных переговоров обычно приписывают полякам. Чичерин винил Падеревского, которому он совершенно ошибочно приписывал желание наладить сотрудничество с Деникиным. [48] «Dokumenty i Materiały...», т.2, №271 Коссаковский утверждает, что Пилсудский вовсе не стремился к достижению согласия. В его записках можно прочесть такую тираду Начальника:

“ И большевикам, и Деникину я могу сказать только одно: “Мы сила, а вы - трупы.(...) Презираю вас (...) О каких дипломатических отношениях или переговорах может идти речь, если их основным условием является доверие и конфиденциальность, а вы не заслуживаете первого и не знакомы со вторым (...) Я вовсе не договаривался с ними. Те грубые слова, которые я собирался им сказать, я уже сказал. Я дал им понять, что они должны стоять перед нами, как покорные просители”.

Эти слова приводят как доказательство упорного нежелания Пилсудского к заключению перемирия. Однако это умозаключение строится на придании слишком большого значения тому, что он сказал, находясь в дурном настроении в этот конкретный вечер. В конце концов, он сделал определенные предложения. Действительно, осенью 1919 года Ленин желал мира. Однако важно и то, что на более раннем этапе польской войны, особенно до апреля 1919-го, Ленин к миру не стремился. Пилсудскому можно простить уверенность в том, что изменение настроения Ленина продиктовано катастрофическим положением Советской России. По иронии судьбы переговоры, подготовка к которым растянулась на шесть месяцев, сорвались в тот момент, когда после повторного взятия Киева Советами 16 декабря исход гражданской войны начал проясняться, а шансы на заключение договора со дня на день росли.

Война вошла в критический период. Настал момент крушения иллюзий, когда участники увидели, что стрелка весов медленно скользит от примирения к обостряющемуся конфликту.

Военные действия, служившие фоном для тайных переговоров, были довольно бессистемны. Их можно рассматривать как стремление к сохранению статус-кво, где поляки сохраняли инициативу, и как защиту от периодических угроз, вызванных бурными событиями по соседству, на Украине и в Прибалтике. Лишь одна акция - наступление на Двинск (Динабург) заслуживала названия кампании.