Филип Таубман - Солдаты холодной войны

Стиль руководства уверенного в себе человека, присущий Шульцу, позволял выносить рядом с собой такие сильные личности, как Нитце. Он приветствовал дебаты и инакомыслие, но ждал от своего аппарата приверженности политическим директивам, установленным после завершения дискуссий и принятия президентом решений.

Он говорил, что очень важно, чтобы у сотрудников было чувство сопричастности. «Если вы прислушиваетесь к людям и даете им возможность использовать свое собственное суждение по вопросам, входящим в сферу их компетенции, вы продвинетесь далеко вперед. Есть такое высказывание, которое все это обобщает в довольно странной форме: “Никто и никогда не моет арендованный автомобиль”.

Джим Гудбай, который считает Шульца самым лучшим из десяти государственных секретарей, с которыми он работал, говорил: «Он поощрял людей. Он давал им чувство собственной значимости. Он давал им возможность ощутить потенциал, который они могли реализовать. Это очень необычно для такой высокопоставленной особы, как он». [384]По какому-то случаю Шульц организовал встречу в Овальном кабинете с Рейганом и Гудбаем. Когда они прибыли, Шульц направил Гудбая к креслу рядом с президентом, к месту, обычно сохраняемому для высокопоставленного гостя. У Гудбая на стене до сих пор висит фотография этой встречи.

Когда Шульц приступил к работе с проблемами по ядерному оружию, он обнаружил, что Рейган ослеплен идеей создания ядерного щита. Остается неясным, каким образом к Рейгану пришла эта идея. Возможно, это случилось во время его поездки в 1967 году в качестве губернатора Калифорнии в Национальную радиационную лабораторию имени Лоуренса. [385]Ее директор в то время, Эдвард Теллер, был сторонником разработки водородной бомбы, а позже стал ведущим поборником концепции создания ядерного щита. Посещение лаборатории включало двухчасовой брифинг по вопросу о технологии противоракетной защиты. В 1979 году кандидат в президенты Рейган посетил Командование воздушной обороны Северной Америки, размещавшееся в подземном комплексе в горах Шайен, штат Колорадо. Когда командиры сказали ему, что могут обнаружить, но не могут остановить приближающиеся советские боеголовки, он сказал: «Должно быть что-то лучше этого». [386]

В начале пребывания на посту президента Рейган просил командующих видов вооруженных сил, чтобы они рассказали ему обо всех последствиях массированной ядерной войны с Советским Союзом. Они дали ответ на встрече в Совете национальной безопасности в Зале заседаний Кабинета министров в Белом доме 3 декабря 1981 года. «По оценкам Объединенного командования начальников штабов (ОКНШ), если Советы эвакуируют свои города до начала ядерного нападения, их потери составят 15 миллионов человек, что меньше, чем их потери во Второй мировой войне или во время чисток. США, с другой стороны, потеряли бы около 150 миллионов человек. Эффективная программа гражданской обороны может сократить эти потери до цифры менее 40 миллионов». [387]

Шульц еще не работал государственным секретарем, но услышал об этом брифинге позже. Он сказал, что брифинг укрепил точку зрения Рейгана на то, что оборонная стратегия, в основе которой лежит принцип уничтожения миллионов людей, неприемлема. [388]

Рейган нацелился на дерзкий с технологической точки зрения план защиты Соединенных Штатов при помощи большого спектра новых вооружений, которые чисто теоретически могли бы перехватить подлетающие советские ракеты в полете. Ученых, подобно Эдварду Теллеру, вдохновлял потенциал мощных рентгеновских лазеров, или разеров, приборов, работающих на кинетической энергии, потенциал пучкового оружия и других экзотических технологий, которые однажды могли быть направлены на производство видов оружия космического базирования. Технологии по большей части не были отработаны. Перехват одной ракеты в середине полета – довольно сложное дело, и этого никогда не делали. Сбить целый вал ракет, который будет вероятным во время советской атаки, казалось невозможным.

Шульц впервые узнал об интересе Рейгана к противоракетной обороне во время незапланированного частного обеда с Рейганом 12 февраля 1983 года, но фактически не понял смысл сказанного Рейганом. Когда метель не дала возможности Рейгану отправиться в свое убежище в Кемп-Дэвиде на выходные, они пригласили Джорджа и Оби Шульц на ужин в личные апартаменты в Белом доме. «Во время беседы, – вспоминал Шульц, – он говорил мне о важности умения защитить нас от баллистических ракет. Я этого не понимал до какого-то времени». [389]

Это случилось через месяц, как оказалось, – всего за несколько дней до того, как Рейган планировал раскрыть свое видение ракетного щита в своем телевизионном обращении. В принципе, Шульц думал, что «понимание необходимости собственной защиты от баллистических ракет было хорошим делом». Но у него были серьезные сомнения относительно плана Рейгана. Хотя он не был техническим экспертом, но подозревал, что советники Рейгана, включая Теллера и Джорджа Киворса, научных консультантов в Белом доме, пытались протолкнуть футуристические технологии. «У нас нет технологий, чтобы говорить об этом», – сказал он своим помощникам в государственном департаменте. [390]

Он также понимал, что работа над противоракетным щитом, вероятнее всего, вступит в противоречие с Договором ПРО 1972 года, расстроит союзников и в значительной степени подорвет формировавшуюся десятилетиями американскую ядерную стратегию. Как он говорил, это разрушит ядерный баланс тем, что предоставит Соединенным Штатам огромное преимущество. Если Пентагону удалось защитить Америку от советского удара, Вашингтон нанес бы смертельный удар по Советскому Союзу, не опасаясь ответного удара. Москве потребовалось бы отреагировать на эту ужасающую перспективу созданием своего собственного щита, и в самое ближайшее время две страны стали бы ускоренными темпами расходовать средства на гонку оборонительных вооружений.

Сэма Нанна на Капитолийском холме снедали те же самые сомнения. В том, что касается его самого, то, по его мнению, Договор ПРО устанавливал строгие ограничения на создание, испытание и разработку оборонительных систем. Когда позднее администрация утверждала, что она по-иному воспринимает договор и историю его принятия, Нанн буквально взорвался. Он провел утомительный разбор по линии Сената истории проведения переговоров и его юридической базы. Когда анализ был завершен, он проинформировал Рейгана и Шульца о том, что Сенат одобрил договор при ясном понимании того, что он ограничивает испытание и разработку оборонительных систем. Нанн не был против всех видов исследований, но считал необходимым, чтобы работы соответствовали налагаемым этим договором ограничениям. Нанн предупреждал, что «одностороннее решение исполнительной ветви власти проигнорировать» точку зрения Сената «вызовет конституционный кризис невероятных масштабов». [391]По его мнению, Белый дом беспардонно бросал вызов власти Сената, данной ему конституцией относительно права оценивать и ратифицировать договора. Он угрожал урезать финансирование программы создания ракетного щита.