Филип Таубман - Солдаты холодной войны

С тех пор прошло четверть века, сейчас проще оценивать роль Шульца в преобразованиях, последовавших после прихода Горбачева к руководству в Советском Союзе. Рейган был главным героем, и именно Рейган добился таких немыслимых целей, как уничтожение ядерного оружия. Но без Шульца, вставшего на его сторону, Рейган не смог бы в полной мере воспользоваться теми возможностями, которые представило появление Горбачева. В Вашингтоне в то время было подавляющее единодушие в плане того, чтобы отстаивать сценарий холодной войны, рассматривать Советский Союз в качестве непримиримого врага, помешанного на мировом господстве. Практически все высшие советники Рейгана по национальной безопасности разделяли эту точку зрения, и изначальное направление оборонительной политики Рейгана отражало эти воззрения. Уайнбергер, Кейси и другие высокопоставленные представители администрации сомневались в оценке Шульцем Горбачева и постоянно пытались блокировать или саботировать его усилия по взаимодействию с Кремлем. [410]

Для Рейгана было бы естественным встать на сторону скептиков. Никто не был воинственней настроен по отношению к Москве, чем президент. Но в отличие от своих коллег в администрации Шульц понимал, что Горбачев предлагал Рейгану неожиданную возможность действовать по его усмотрению с целью уменьшения угрозы ядерной войны и даже уничтожения ядерного оружия. Шульц упрямо и умело вел свою линию. После встречи с Горбачевым Рейган согласился с мнением Шульца, и оба пошли в лобовое наступление в своих усилиях, направленных на работу с Кремлем, несмотря на спады в американо-советских отношениях и постоянные возражения со стороны многих помощников Рейгана. Когда скандал с «Иран-контрас» поглотил все внимание Рейгана во время его второго президентского срока, перспектива исторических соглашений с Советским Союзом стала самым лучшим моментом в укреплении Рейганом своего положения на посту президента и усиления его наследия. В конце концов Шульц больше, чем его оппоненты, оставался на своем посту, и его позиция преобладала во время самых значительных дебатов по вопросам национальной безопасности в период президентства Рейгана.

Шульц получил поддержку с неожиданной стороны, когда Рейган подружился с Сюзанной Мэсси, специалистом и автором книг по русской культуре, которая предложила президенту более мягкую точку зрения на Советский Союз, чем та, которую предлагало большинство его советников, и давала ему уроки по русской истории и культуре. Она встречалась с Рейганом более 20 раз после их первой встречи в 1984 году. [411]

Поклонники Рейгана любят говорить, что он содействовал завершению холодной войны и что его наращивание военной мощи привело к краху Советского Союза. Оба утверждения очень сильно преувеличивают его роль. Советский Союз рухнул. Американское давление, возможно, ускорило его гибель, но оно не было главным фактором.

К тому времени, когда Горбачев пришел к власти, Советский Союз уже загнивал изнутри. Экономика находилась в состоянии стагнации, будучи отягощенной десятилетиями жесточайшего центрального планирования. Сельскохозяйственное производство не развивалось из-за громоздкой структуры коллективных хозяйств, политическая жизнь страны была заморожена тоталитарным правлением. Советская армия проливала кровь в Афганистане. Национализм, долгое время подавлявшийся Москвой, стал постепенно поднимать голову в прибалтийских республиках Эстонии, Латвии и Литве, а также в других местах, которые Сталин насильно связал воедино для создания Советского Союза. Советская империя в Восточной Европе была неспокойна, в то время как «Солидарность», антисоветская профсоюзная федерация в Польше, набирала силу и поддержку, а инакомыслие нарастало в других странах.

Горбачев понимал, что Советский Союз был в упадке, и намеревался дать обратный ход. Его целью был не демонтаж коммунистического государства, а его возрождение в более мягкой, более производительной форме. Ему это не удалось из-за массы причин; пожалуй, самое важное, из-за недооценки пороховой бочки национализма. Чем больше Горбачев открывал советское общество и политику, тем больше ослаблял власть Кремля над республиками. Его смелое решение разрушить Берлинскую стену и дать возможность странам Восточной Европы освободиться подорвало контроль Кремля у себя дома.

Внутренние инициативы Горбачева оказались недостаточно смелыми. Политика гласности, броский лозунг о желании сделать общество и прессу более прозрачными, высвободила энергию брожения и приоткрыла запрещенные главы советской истории, но не привела к созданию действительно открытого общества. Перестройка, его кампания политической и правительственной реформ, завершилась подрывом власти коммунистической партии и объединением противников Горбачева, но не привела к иной политической системе.

Американская стратегия Горбачева была прагматичной. Отказавшись от идеологии, которая в течение длительного времени искажала внешнюю политику Кремля, он настроился на стабилизацию отношений с Вашингтоном и перевод Москвы в разряд сил, ратующих за мир и установление контроля над вооружениями. Многое из того, что он говорил и обещал, было преувеличением и замешано на пропаганде, но он смягчил поведение Советов во многих областях. Он выдвинул далеко идущие предложения в области контроля над вооружениями. Он признал невыносимыми политико-экономические издержки силового сохранения империи в Восточной Европе. Со временем он ушел из Афганистана и снял напряженность в таких районах, как Ангола и Центральная Америка.

Первой возможностью для Рейгана понять, что представляет собой Горбачев, стала встреча в Женеве в ноябре 1985 года. Хотя сделано было не слишком много существенного, Рейган и Горбачев провели несколько часов, ведя беседу наедине, включая широкий диалог у камина в доме у бассейна рядом с озером. Они договорились о будущих взаимных визитах: Горбачева в Вашингтон, а потом Рейгана в Москву. Обе стороны выступили с совместным заявлением по окончании встречи, в котором, среди прочего, говорилось, что они «согласились в том, что в ядерной войне не может быть победителя, поэтому ее никогда не следует развязывать». [412]

Шульц считал, что самым важным результатом были хорошие личные взаимоотношения между Рейганом и Горбачевым. «Лично я думаю, что главное во всем этом то, что они оказались совместимыми как личности», – говорил он. [413]Шульц также примерился к новому советскому министру иностранных дел Эдуарду Шеварднадзе, который много лет был руководителем коммунистической партии советской республики Грузия. Ему сразу же понравился компанейский недогматичный грузин. Со временем между ними возникли весьма продуктивные рабочие взаимоотношения и теплая дружба.