Мартин Гилберт - Первая мировая война

Война и политика шли рука об руку. 3 июня Британия, Франция и Италия заявили о полной поддержке поляков, чехов и южных славян в обретении своей государственности. На следующий день, заручившись британской поддержкой, доктор Хаим Вейцман, лидер сионистов, в местечке близ порта Акаба встретился с лидером арабского восстания эмиром Фейсалом и разработал с ним план, который должен был обеспечить арабскую поддержку еврейскому Национальному дому в Палестине. Один британский генерал отметил после этой встречи, что и Т. Э. Лоуренс, который способствовал организации этой встречи, и Вейцман «наметили линии сближения арабской и сионистской политики в не очень отдаленном будущем». На следующей неделе наступление арабских войск блокировало турецкий гарнизон в Маане. В армии Алленби, дислоцировавшейся на побережье к северу от Яффы и ожидавшей продвижения к Иерусалиму, под ружьем находилось 5000 палестинских евреев, в основном выходцев из России.

«Я буду приветствовать развитие взаимопонимания с евреями, – написал Фейсал Марку Сайксу через месяц после встречи в Акабе. – Признаю, есть невежественные арабы, которые презирают евреев, но невежды всюду одинаковы, и случающиеся инциденты менее болезненны по сравнению с теми страданиями, которые вынуждены терпеть евреи в более развитых странах». В эти же дни в украинских городах и деревнях несколько тысяч евреев уничтожили белогвардейцы, чей исторический антисемитизм в сочетании с ненавистью к наличию большого числа евреев в новом большевистском правительстве способствовал возобновлению погромов, проходивших в этих местах полтора десятилетия назад.

3 июня немецкие войска форсировали Марну у Жолгона, использовав для переправы восемь телескопических лестниц, как у пожарных, переброшенных через реку. Ширины каждой лестницы хватало, чтобы по ней пробирались бок о бок лишь два человека. После первой успешной переправы было переброшено еще четырнадцать лестниц. На противоположном берегу оборудовали небольшой плацдарм с шестью пулеметами. Вновь могло показаться, что повторяются события 1914 г. у Шато-Тьерри, расположенного всего в десятке километров западнее, когда городу грозила опасность быть захваченным с обоих берегов реки. Но сейчас у Шато-Тьерри уже два дня стояли две американские дивизии. Именно американцы атаковали немецкий плацдарм. Сотня немцев попала в плен, остальные были вынуждены на лодках или вплавь убраться восвояси.

Также 3 июня с другой стороны Шато-Тьерри, в 10 километрах к западу от города, американцы продемонстрировали незаурядную стойкость, отражая немецкую атаку у леса Белло. Когда бригада американских морских пехотинцев получила приказ к наступлению, сержант Дэн Дэли крикнул: «Вперед, сукины дети! Вы что, собираетесь жить вечно?» К концу дня погибло 1087 морских пехотинцев. Когда возник вопрос об отступлении, один американский офицер с возмущением ответил: «К черту отступление! Мы только пришли».

4 июля в палате депутатов французского парламента Клемансо, демонстрируя такой же боевой дух, заявил: «Я буду сражаться перед Парижем, я буду сражаться в Париже, я буду сражаться за Парижем». Он также говорил об «окончательном успехе, до которого рукой подать, если только нам хватит упорства». Не все наблюдатели разделяли его уверенность. В день выступления Клемансо секретарь британского Военного кабинета сэр Морис Хенки, бывший морской пехотинец, записал в дневнике: «Мне не нравится обстановка. Немцы воюют лучше союзников, и я не могу исключить возможность катастрофы».

3 июня 1918 г. французский дешифровальщик Жорж Панвен расшифровал совершенно секретное немецкое радиосообщение, из которого стали ясны подробности немецкого наступления на Западном фронте, запланированного на 7 июня. Из сообщения также стало ясно, что наступление произойдет между Мондидье и Компьенем. Полученные разведданные дали возможность французам тщательно подготовиться. Немецкие войска в очередной раз оказались всего в 70 километрах от Парижа. 6 июня, за день до нового наступления противника, британские войска провели свое наступление в секторе юго-западнее Реймса и выбили немцев из деревни Блиньи. В небе над сражающимися армиями англо-французская авиация общей численностью до тысячи самолетов вела непрекращающиеся бои в воздухе. Ночью шесть британских бомбардировщиков нанесли бомбовый удар по немецким железнодорожным депо в Меце и Тьонвиле.

Немцы намеревались начать наступление в полночь 7 июня. Французы, благодаря перехвату радиосообщений, были к этому готовы и за десять минут до начала немецкой артподготовки обрушили на позиции противника массированный артиллерийский огонь. Но ответный огонь немецкой артиллерии оказался еще более мощным. В частности, немцы выпустили три четверти миллиона химических снарядов с горчичным газом, фосгеном и дифенилхлорарсином общей массой 15 000 тонн. От газа пострадало почти 4000 французских солдат, 32 погибло.

8 июня в 4:30 утра немецкие войска перешли в наступление. Пехота смогла продвинуться на 8 километров и захватить 8000 пленных. 9 июня они заняли еще 3 километра, вынудив французов оставить несколько опорных пунктов. Клемансо в этот день поинтересовался у Першинга, который был с ним, его мнением об исходе сражения. «Господин президент, – ответил он, – все это выглядит пока не очень обнадеживающе, но в итоге мы, безусловно, победим». Клемансо, заметно тронутый этими словами, взял Першинга за руку. «Вы действительно так думаете? – переспросил он. – Очень рад такое от вас слышать». Даже у неукротимого «Французского тигра», оказывается, бывали минуты сомнения.

10 июня немцы продолжили наступление к югу от Лассиньи, вынудив французов отступить до Антёй-Порта, откуда уже оставалось менее 8 километров до Компьеня и 70 километров до Парижа. Черчилль, который находился во французской столице по делам своего Министерства вооружений, в конце дня написал жене: «Весь день идут очень серьезные и тяжелые бои на фронте между Мондидье и Нуайоном. Судя по последним сообщениям (5:30 вечера), результаты удовлетворительные. Нет элемента неожиданности, только тупое противостояние силы, фронт держится прочно, резервы есть». Далее Черчилль весьма мрачно добавил: «Если французы не смогут устоять в этом секторе, трудно представить, что мы будем делать дальше».

Черчилль приехал в Париж, чтобы скоординировать потребности британцев, французов, итальянцев и американцев в вооружениях на осень 1918 и весну 1919 г. Людендорф тоже в этом месяце думал над кампанией 1919 г.: он дал распоряжение значительно увеличить производство самолетов, с тем чтобы в период между июлем 1918 и апрелем 1919 г. ежемесячно выпускать до трехсот машин. В этот день на фронте Нуайон – Мондидье в воздушных боях приняли участие 600 французских и 200 британских самолетов. 5 немецких самолетов им удалось сбить, но их потери при этом составили 38 машин.