Альманах Array - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1

В Египте и других арабских странах произошел более сильный взрыв народного гнева, эмоциональной революции, чем в Индонезии или Пакистане. Поэтому армия должна вести себя более осторожно. Но хотелось бы отметить следующее: надо учитывать определенный психологический настрой египтян, когда они находятся в массе. Автор этих строк видел людское море восторга и доброжелательности миллионов по отношению к тогдашнему лидеру СССР Никите Хрущеву, когда в начале 60-х годов прошлого века он приезжал на торжества по случаю завершения первого этапа строительства высотной Асуанской плотины. Но те же самые люди, с тем же самым накалом эмоций приветствовали спустя более десяти лет президента США Джимми Картера, который купался в море проамериканских симпатий.

Если египетские военные, то есть генералы и офицеры, сдержат свое обещание осуществить демократизацию и передать власть гражданским лицам, то новый режим, может быть, начнет решать накопившиеся проблемы. За последние 30 лет население Египта практически удвоилось. Сейчас здесь 83-84 миллиона человек. Это в основном уже страна городов, сосредоточенных на узкой полоске земли, точнее – сплошной город, от Александрии до Асуана, с пригородным сельским хозяйством. Остальная территория страны – пустыня. Нужно находить эффективную модель экономического и социального развития и создавать рабочие места.

Но когда говорят о будущих выборах, не стоит забывать о действительно глубоких религиозных чувствах большинства населения. В Египте прошел опрос, проведенный организацией PEW, который показал, что 80 % населения поддерживают идею побивания камнями неверных жен. Те, кто считает, что в этой стране будет господствовать «поколение Интернета» или «поколение “Фейсбука”», должны учитывать данный опрос, даже если он частично – ошибочный, частично – нерепрезентативный. Как будут сторонники побивания неверных жен камнями голосовать на выборах?

Опыт Пакистана, Таиланда и Турции показывает, что образованный средний класс в городах и светски настроенные интеллектуалы часто разочарованы результатами демократических выборов, на которых менее образованное население голосует за партии, носящие отнюдь не прозападный или либеральный характер.

Таиланд последний год находился в тисках гражданского конфликта, почти гражданской войны, когда «краснорубашечники», представляющие собой более отсталые районы, сельские и мелкие города, сталкивались с городскими, более образованными и состоятельными жителями, представленными «желторубашечниками». В Турции значительная часть светской элиты относится с большим подозрением к правительству умеренных исламистов, хотя оно признано в качестве надежного партнера во всем мире. Турецкая армия как гарант светских традиций Ататюрка все больше отодвигается на задний план. Многие образованные пакистанцы пребывают в состоянии постоянного стресса и отчаяния в результате того, что политическая система нефункциональна и подвержена взрывам насилия.

Если Египту повезет, то будущая система страны может оказаться чем-то похожим на турецкую – демократия с сильной исламистской партией, развивающейся экономикой и военными на заднем плане. Но проблема заключается и в том, что любая революция приводит сначала к экономическим потерям, крупным или мелким, к приостановке развития, может быть, к падению экономики, ухудшению жизни народа.

Если это наложится на массовую бедность несытого населения, не исключен очередной непредсказуемый социальный взрыв. Если развитие Египта пойдет в плохом направлении, то страна больше будет походить на Пакистан: множество бедняков, нефункционирующая демократия, разорванная между фундаменталистами, светскими деятелями и могущественными военными, сохранение всеобщей коррупции. Конечно, в Пакистане надо учитывать еще и серьезнейшие межэтнические противоречия, чего нет в Египте. Египет отнюдь не достиг уровня экономического развития Турции, но по ВВП на душу населения он несколько превосходит Пакистан. Будущая структура Египта, если опримитивить анализ до предела, может оказаться между этими двумя вариантами.

В Тунисе больше надежд на функционирующую демократию, с сильной исламистской окраской. Что же до других стран победивших или побеждающих революций, то пока воздержимся от предсказаний.

Можно ли надеяться, что «как бы» революции превратятся в революции настоящие? Не будет ли отката назад? Не будет ли компромиссов за счет чаяний масс? Время покажет.

Урок арабских революций состоит и в том, что у масс появилось новое оружие – Интернет и это оружие, вполне возможно, может быть применено не только в сравнительно отсталых или, используя другой термин, развивающихся странах, но и в развитых государствах.

В.А. Золотарев, вице-президент РАЕН

Каждое поколение стремится по-своему познать прошлое, устремляя в него свои ожидания, взгляды, страсти. И в этом нет ничего удивительного. Это естественно и закономерно. В этом и большая сложность: образовывая и просвещая, донести до гражданина максимально истинную картину минувшего во славу Отечества, во благо интересов общества и государства. Абсолютно большая часть нашей истории – это история военная. Либо шла война, либо залечивались раны минувшей войны, либо тлели вооруженные локальные конфликты. Опыт тяжелый и огромный. Чрезвычайно важны уроки этого опыта, этой составляющей мирового культурного наследия.

Испытание «живой историей» выдерживают далеко не все научные труды по горячим проблемам современности. Так было, пока шла холодная война. Еще труднее им стало проходить такое испытание с ускорившимся ходом времени в новом «постхолодном» мире. Особенно трудно стало сопоставлять присущие разным цивилизациям в разные эпохи определенную «культуру мира» с постоянно меняющейся «культурой войны». С объявлением «глобальной антитеррористической войны» (ГАТВ) после 11 сентября 2001 года.

Вышедшая в свет через год после тех событий книга известного отечественного востоковеда и военного историка академика РАЕН Леонида Ивановича Медведко «Россия, Запад, Ислам: “столкновение цивилизаций?”» (М., 2003) сумела выдержать такое испытание. Можно с уверенностью сказать, что за прошедшие восемь с лишним лет «войны» террора-антитеррора эта книга обрела еще большую актуальность.

Используя новые, малоизвестные факты из открывшихся недавно архивов и опираясь на собственный богатый опыт многолетней работы журналиста и военного аналитика, автор монографии предпринял одну из первых попыток цивилизационного подхода при рассмотрении итогов двух мировых и холодной войн, а также их последствий с использованием современной методологии синергетики. Кстати, ее, очевидно, попытался взять на вооружение и Пентагон при разработке на Большом Ближнем Востоке стратегической концепции «управления хаосом». На деле это привело не столько даже к противостоянию, а к столкновению на межцивилизационном уровне «культуры мира» и ее антипода – антикультуры войны. Это наглядно находит свое проявление не только в Афганистане и Ираке, но и проявилось в «пятидневной войне» на Южном Кавказе.