Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

Так в 1928–1929 годах антиалкогольное движение превратилось в государственную кампанию. Одной из ее первых жертв стал Сергей Есенин. В 1924–1925 годах поэт пользовался явным покровительством властей, смотревших сквозь пальцы на его дебоши и даже предпринимавших – по линии ОШУ – меры для его лечения: «Мы решили, что единственное еще остающееся средство заставить его лечиться – это Вы, – обращался член ЦК Х.Г. Раковский к Ф.Э. Дзержинскому в октябре 1925 года. – Пригласите его к себе, проберите хорошенько и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать…» Но уже через год после смерти поэта началась кампания по «развенчанию Есенина»; а после публикации «Злых заметок» члена Политбюро Н.И. Бухарина он был объявлен главным «певцом хулиганства» в СССР [593].

Основные задачи Общества были сформулированы его председателем Ю. Лариным. Помимо создания армии агитаторов (особенно приветствовалось привлечение к агитации бывших алкоголиков «от станка»), издания популярной литературы, организации передвижных выставок, ОБСА намеревалось в качестве своеобразного «оружия борьбы» использовать женщин, которых предполагалось «натравить на рабочую кооперацию, торгующую водкой». Детей, школьников решено было также поставить под знамена борьбы с алкоголизмом и «бросить их на пьющих родителей» [594].

К 1929 году в ОБСА состояли, по оценкам самих участников, уже более 250 000 человек [595], которые и развернули кампанию за скорейшую всеобщую трезвость. В первую очередь внимание было обращено на подготовку соответствующего законодательства. По инициативе ОБСА в августе 1928 года Совнарком СССР обязал Госплан и Наркомфин представить доклад о прямых и косвенных потерях от пьянства. Этим же ведомствам поручалось обсудить вопрос о замене в бюджете доходов от производства и продажи спиртных напитков другими источниками [596].

Уже в первые месяцы своего существования Общество организовало более 100 специальных уличных массовых противоалкогольных демонстраций, более 60 рабочих конференций. По настоянию Общества в 120 городах были приняты постановления городских или губернских исполкомов по вопросам алкоголизма. Первым среди них был Ленинград, где решением Ленсовета 5 августа 1928 года была запрещена (еще до выхода в свет декрета 29 января 1929 года) торговля спиртными напитками по праздникам. В городах и селах стараниями Общества было открыто 300 новых культурно-бытовых учреждений: чайных, молочных.

Но главным делом ОБСА стала подготовка проекта антиалкогольного закона. Он предполагал «предоставить право районным советам крупных городов, горсоветам прочих городов и советам поселений городского типа закрывать всякое место продажи водки, водочных изделий, пива или виноградного вина (или запрещать в нем продажу этих напитков), если они признают это необходимым по культурно-общественным соображениям или если об этом будут ходатайствовать рабочие предприятий».

Так возрождалась уже опробованная на практике в 19141915 годахидея участия общественности в разработке и проведении в жизнь социальной политики. Но тот же проект уже считал вполне возможным «в генеральном пятнадцатилетнем плане хозяйства предусмотреть полное прекращение в десятилетний срок в СССР производства и продажи водки, водочных изделий и пива». Предлагался и целый набор административных мер: воспрещение всякого импорта вина, открытия новых мест торговли спиртным, его рекламы и продажи «во всех курортных местностях СССР, клубах, буфетах всех общественных учреждений» и лицам моложе 17 лет [597]. Многие из этих рекомендаций вошли в изданные в 1929 году постановления Совнаркома РСФСР «О мерах по ограничению торговли спиртными напитками» и «О мерах по осуществлению борьбы с алкоголизмом».

Первое запрещало открытие новых винных магазинов в городах и рабочих поселках, торговлю спиртным в предпраздничные, праздничные и выходные дни, в период выдачи зарплаты и проведения наборов в Красную Армию. Не допускалась торговля вином в общественных местах, продажа его несовершеннолетним и любая алкогольная реклама. Другое постановление требовало создания сети противоалкогольных диспансеров, ежегодного сокращения производства водки и крепких спиртных напитков, увеличения изготовления и продажи безалкогольных напитков и спортинвентаря и развития системы общественного питания [598].

Официальная поддержка кампании немало способствовала росту рядов трезвенного движения. Только в Москве в 1931 году существовало 400 первичных организаций ОБСА, насчитывавших более 20 000 членов. Кадры для трезвенного движения готовили открывшиеся в 1929 году Центральные курсы антиалкогольной пропаганды.

В 1928 году ОБСА разработало проект закона о борьбе с шинкарством, на основании которого совместно с милицией выявляло шинкарей. На заводах, фабриках, в учреждениях создавались группы содействия из добровольцев – членов ОБСА. Формировались они по территориальному признаку. Основной их задачей было выявление случаев шинкарства, сообщение о них органам милиции, участие в обысках. Активисты движения следили за соблюдением антиалкогольного законодательства, в чем им помогало принятое в апреле 1929 года постановление «О мерах борьбы с шинкарством».

С 10 ноября 1930 года ОБСА вместе с ЦК союза железнодорожников, Наркоматом путей сообщения СССР и редакцией газеты «Гудок» провели антиалкогольный месячник на транспорте. Совместно с Госиздатом Общество организовало Первую беспроигрышную книжную лотерею: было выпущено 2 млн билетов по 30 коп., распространявшихся ОБСА, Госиздатом, потребкооперацией и комсомолом в Москве (в Центральном парке культуры и отдыха, Третьяковской галерее) и других городах. Тираж проходил под девизом «Книга вместо водки!». Ячейки ОБСА на предприятиях выпускали специальные листовки с фотографиями пьяниц и прогульщиков, с карикатурами и соответствующим текстом; устраивали производственные суды, выставки выпускаемых пьяницами бракованных изделий.

Усилиями медицинской общественности и ОБСА в конце 1928 года в Москве был открыт первый вытрезвитель, где задержанные находились не более 24 часов. С рабочих, крестьян, служащих, инвалидов, кустарей и красноармейцев за обслуживание брали по 2 рубля, а с прочих граждан (нэпманов, творческих работников и пр.) – по 5 рублей. Медицинский персонал мог выставить доставленному в вытрезвитель один из четырех диагнозов: «Совершенно трезв. Легкое опьянение. Полное опьянение с возбуждением. Бесчувственное опьянение». К середине 1929 года в Москве появились около 30 специальных противоалкогольных диспансеров.

Местные ячейки ОБСА объявляли конкурсы на звание «непьющее предприятие», «непьющий цех» или «лучший трезвый рабочий»; призывали к заключению на производстве и в учреждениях коллективных обещаний-договоров о неупотреблении спиртных напитков, вроде приведенного для образца в журнале «Трезвость и культура»: