Татьяна Симонова - Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Секретная деятельность по созданию антисоветских формирований велась в условиях советско-польской войны; ее интенсивность напрямую зависела от положения на фронте. Их общая численность к октябрю 1920 г. должна была составить не более 35 тысяч человек, но в реальности, как свидетельствуют документы второго отдела французской военной миссии, запланированной численности они не достигли. Сформированные части не были снабжены запланированным количеством вооружения, были плохо экипированы, наполовину раздеты и разуты. Вследствие систематических хищений командиров армий и организаторов этой «русской акции» добровольцы были полуголодными. В боевых действиях против Красной армии приняли участие не все антисоветские отряды.

Советское руководство располагало информацией об организационной деятельности Генерального штаба Польши по созданию «антисоветских формирований», но давало ей неадекватную оценку вследствие вполне объяснимой боязни очередной интервенции со стороны Стран согласия. «В Польше готовится грандиозное наступление на нас» [5], – предупреждал Г. В. Чичерин в ноябре 1920 г.

Заключение перемирия между Польшей и Советской Россией 12 октября 1920 г. заставило военное руководство Польши отказаться от явной финансовой поддержки «русской акции». Только Булак-Балахович принял решение совершить самостоятельный поход, который завершился в конце ноября 1920 г. полным разгромом его армии.

Все русские отряды были интернированы в польских лагерях. Личный состав численностью около 13 тысяч человек (3РА и НДА) и около 5 тысяч казаков получили статус беженцев, эти отряды и в лагерях сохранили военное деление и штаты. Условия содержания солдат и офицеров в лагерях до заключения Рижского мирного договора (март 1921 г.) были сносными, поскольку командование Польши и французская военная миссия еще возлагали надежды на изменение политической ситуации и возможность использования этого контингента в антисоветских целях.

Однако после заключения Соглашения о репатриации всех категорий граждан в феврале 1921 г. и заключения Рижского мира в марте 1921 г., а также ратификации этих документов ситуация в лагерях интернированных стала меняться в худшую сторону, несмотря на их востребованность в продолжавшихся политических играх.

Русские беженцы, в числе которых оказалось немало бывших военнопленных красноармейцев, стали заложниками в политических играх и планах «демократа» Б. Савинкова. Именно этот контингент он рассчитывал использовать при организации вылазок на территорию Советской России по линии Народного союза защиты родины и свободы (НСЗРиС), в разведывательной работе на советской территории по линии Информационного бюро и в «зеленом движении». На использование контингента интернированных в лагерях рассчитывал Булак-Балахович, когда приступил к созданию партизанских отрядов вдоль линии советско-польской границы. Значительный интерес к ним проявили и русские генералы в эмиграции, рассматривая беженцев из числа интернированных 3РА как составную часть Русской армии за рубежом.

Обеспечить сносное содержание русских беженцев из числа интернированных Б. Савинков и С. Булак-Балахович не смогли, поскольку немалые средства, которыми они располагали, были ими частью расхищены, частью направлены на «политическую работу». Командование Русской армии за рубежом направляло некоторые денежные средства на поддержание контингента 3РА, но они таяли, поскольку проходили через савинковский Российский эвакуационный комитет (РЭК).

По требованию советского правительства Б. Савинков и его сотрудники были высланы из Польши в конце октября 1921 г. После этого ситуация в лагерях беженцев из числа интернированных обострилась настолько, что мало чем стала отличаться от ситуации в лагерях военнопленных красноармейцев [6]. Беженцы из интернированных армий и отрядов в буквальном смысле были поставлены на грань выживания.

С осени 1921 г. польское военное командование, выполняя условия Рижского мирного договора, должно было снять с себя какие-либо обязанности по содержанию бывших «союзников», интернированных в лагерях, в подавляющем своем большинстве голодных, раздетых и разутых. Многие проблемы адаптации бывших добровольцев к лагерным условиям пришлось решать польскому отделению Земско-городского комитета и Попечительному об эмигрантах в Польше комитету под председательством П. Э. Бутенко. Определенную работу в лагерях интернированных проделала представитель советского Российского общества Красного Креста (РОКК) в Польше С. Семполовская.

Спасением для интернированных лиц в преддверии зимы 1921/1922 г. могла стать амнистия, которая была объявлена рядовому составу антисоветских формирований на основании декрета ВЦИК от 4 ноября 1921 г. С этого момента Российско-украинская делегация смешанной советско-польской комиссии по репатриации (РУД) вплотную приступила к работе по возвращению «амнистированных беженцев» [7]на родину.

26 ноября 1921 г. был принят декрет о гражданстве РСФСР, согласно которому «добровольно служившие в антисоветских армиях и участвовавшие в таковых же организациях» лишались возможности получить советское гражданство. Но по требованию Ф. Нансена на амнистированных беженцев декрет о лишении гражданства не распространялся, более того, они восстанавливались во всех правах.

В общем потоке развернувшегося возвращения русских беженцев и эмигрантов в Россию из различных стран Европы репатриация из Польши стала наиболее проблемной. Изучение материалов Архива внешней политики РФ дает автору монографии все основания утверждать, что в своей работе РУД сразу столкнулась с явным и скрытым противодействием репатриации со стороны польской военной власти. В ряде случаев с целью отбить желание у репатриантов вернуться домой представители польской военной власти на местах практиковали крайние меры: пытки, избиения, насилие.

В других государствах русского рассеяния репатриационные комиссии и советские организации действовали в контакте с комиссаром Комитета по делам русских беженцев Лиги Наций Ф. Нансеном и с делегатами комитета. В Польше участвовать в репатриации в контакте с РУД эта структура Лиги Наций не смогла вследствие негативного отношения польской власти к деятельности Ф. Нансена в целом. Были случаи, когда РУД опосредованно, через представителя РОКК в Польше, сотрудничала с Попечительным об эмигрантах комитетом.

Весной 1922 г. в лагерях и рабочих аретлях стал расширяться процесс перехода интернированных в категорию военнопленных; в документах Российского государственного военного архива (РГВА) зафиксированы случаи, когда амнистированные беженцы делали это за взятки польским лагерным чиновникам. В течение 1921–1922 гг. репатриация из Польши проходила в условиях ожесточенной борьбы между савинковцами, оставшимися в Польше, генералами Врангеля и командованием Войска Донского в эмиграции за привлечение интернированных на свою сторону. Попытку организовать амнистированных беженцев в форме трудового союза (Союза бывших российских военных эмигрантов в Польше) предпринял второй отдел штаба военного министерства Польши, однако она закончилась неудачей.