Татьяна Симонова - Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Быть в центре восточноевропейских дел – именно такую цель ставило польское военное руководство в период наступления Деникина на Москву. Поэтому Пилсудский не только не выдвинул армию в направлении на Витебск и Смоленск, как рекомендовало Главное командование Антанты, но и вообще приостановил наступление. Благодаря этому Главное командование Советской республики смогло перебросить против Деникина дополнительно до 43 тысяч штыков и сабель [90], что позволило остановить его наступление.

После этих событий Пилсудский получил от Деникина титул «спасителя большевизма в России», но добился своего: в глазах союзников лишил Деникина звания потенциального политического конкурента. Не случайно начальник государства бросил Советской республике, по образному выражению генерала А. А. фон Лампе, «якорь спасения, на котором удержалась советская власть» [91]. Позже Деникин пришел к выводу о том, что Пилсудский и большевики заключили тайный договор [92]. Архивные документы и исследования отечественных историков свидетельствуют в пользу этого утверждения [93].

Ю. Мархлевский сообщал Г. В. Чичерину 19 октября, что «неофициальный представитель Польши» категорически заявлял, «что поляки наступать не будут», «желают разгрома Деникина». Советский военачальник Н. Е. Какурин был убежден, что «противоположность целей» Пилсудского и Деникина [94]стала причиной бездействия маршала Польши в ответственный момент противостояния Красной и белой армий [95]. После разгрома Деникина Красной армией Пилсудский планировал не только захват Украины, но и готовился превратить Польшу в черноморскую державу [96]. Эти планы противоречили позиции Деникина по вопросу о западной границе России на основе этнографического принципа.

Уже в конце октября 1919 г. Совет министров Великобритании принял решение о прекращении всякой военной помощи военным операциям белых армий на Востоке Европы. Принявший должность министра иностранных дел Великобритании У. Черчилль добился исключения только для Деникина на период до конца его осенней кампании. Е. Сапега доносил в Варшаву, что английские политики ищут наиболее устойчивый вариант равновесия сил в Восточной Европе при традиционном стремлении к сильной России и готовы рассматривать даже создание на этой территории федерации из новообразованных государств во главе с Польшей. «Непременным условием сотрудничества Польши с Англией» Сапега по-прежнему считал «поражение Деникина и Юденича» [97].

В начале ноября 1919 г. союзникам стало ясно, что расчет на успех армии Колчака в Сибири несостоятелен [98]. В начале декабря началась эвакуация польских частей из Сибири. Генерал П.М. Жанен, командующий группировкой союзных сил в Сибири, в телеграмме начальнику 5-й польской дивизии отводил Войску Польскому роль «арьергарда всех союзных войск» [99]. В этих условиях проявилось стремление руководства стран Антанты к усилению Польши, которая действительно оказалась в «центре восточноевропейских дел». Одновременно проявилось стремление польского руководства к полной самостоятельности в военных действиях. 6 ноября Пилсудский в беседе с британским посланником в Варшаве Г. Румбольдом дал ему недвусмысленно понять, что Англия занимает позицию, не выгодную для Польши, оставляя ее без поддержки в войне с большевиками. В таких условиях, заявил Пилсудский, «Польша должна сама себе помогать и сама договариваться с кем найдет нужным» [100].

29 ноября Юденич вынужден был сообщить Деникину о поражении Северо-Западной армии. Боевой и гражданский состав армии был интернирован. Многие из интернированных в Эстонии солдат и офицеров армии бежали из страны. Российский посланник в Швеции К. Н. Гулькевич телеграфировал генералу Д. Г. Щербачеву: «Здоровые солдаты уходят сотнями к большевикам, которые ведут открытую пропаганду. Раздражение против офицеров растет и может привести к массовому избиению… офицеры группами, своими средствами уезжают к Деникину, на Мурман, в Германию, к авантюристу Балаховичу» [101].

В этих условиях руководство Эстонской республики вплотную приступило к подготовке переговоров о мире с Советской Россией.

25 октября 1919 г. министр иностранных дел Эстонии И. И. Поска от имени Прибалтийских государств сообщил о намерении начать переговоры. После очередного обращения Чичерина к эстонскому правительству с предложением заключить перемирие министр иностранных дел Эстонии А. Пийп дал согласие вступить в переговоры 17 ноября.

19 ноября Советская Россия подписала мирный договор с Литовской республикой. Однако правительство Эстонии заняло выжидательную позицию и в очередной раз перенесло переговоры на 2 декабря. К этому моменту советское руководство уже заключило с тремя Балтийскими государствами соглашения о репатриации заложников, беженцев и пленных. Советско-эстонское перемирие было подписано только 31 декабря 1919 г.

Планы союзников в отношении Советской России были существенно скорректированы. Интервенция была безуспешно завершена, армия и правительство Колчака прекратили существование, Деникин терпел неудачи, Латвия и Эстония приступили к переговорам с Советской Россией о перемирии. В истории советско-польских отношений в начале 1920 г. период осторожного прощупывания взаимных возможностей сменился периодом активного наступления Пилсудского на Восток.

Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж не был сторонником войны Польши против России и не упускал возможности подчеркнуть, что польская армия выдвинулась слишком далеко «за этнографические границы», заняв территорию, заселенную преимущественно русскими [102]. 16 января 1920 г. Верховный совет Антанты принял решение о снятии экономической блокады Советской России. По мнению Ллойд Джорджа, восстановление с ней торговых отношений через кооперативные организации могло стать «лучшим путем к установлению мира и ослаблению большевизма в России». Торговля с Россией становилась жизненно необходимой для всей Европы, государства которой стали испытывать недостаток русского продовольствия, нуждались в источниках сырья, расширении рынка и снижении взлетевших во время войны цен.

Польское руководство было убеждено, что Англия не понимает сути происшедших перемен на Востоке Европы, что Польша есть «новый фактор», обладающий по сравнению с Россией «несравненно большими жизненными силами» и способный определять политическую ситуацию на Востоке Европы [103]. Советское внешнеполитическое и военное руководство также недооценивало самостоятельную роль Польши в этом регионе и, как справедливо отметил российский исследователь, видели в ней не субъект международных отношений, а всего лишь объект политики Антанты [104].