Борис Акунин - Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

Мария Старицкая. Портрет неизвестного датского художника. XVI в.

Всё это, конечно, должно было тревожить правителя. Опасность представлял не столько маленький Дмитрий, сколько его окружение – честолюбивые, алчные и неумные Нагие: вдовствующая царица Мария, ее отец и братья, воспитывавшие мальчика в соответствующем духе.

Незадолго до трагедии присмотр за углицким двором был усилен. В качестве управляющего из Москвы прибыл дьяк Михаил Битяговский, верный человек Годунова. Битяговского сопровождали родственники и слуги. Между Нагими и контролером, естественно, сразу начались трения и ссоры.

В этой обстановке 15 мая 1591 года случилась непонятная история. Восьмилетний Дмитрий играл с другими мальчишками в ножички и вдруг оказался на земле с перерезанным горлом. Ударил набат, над телом собралась толпа. Нагие объявили, что царевича убили люди ненавистного Битяговского. Возмущенные угличане учинили расправу над дьяком и его людьми, причем одного из них, объявленного непосредственным убийцей (сына Дмитриевой «мамки»), растерзали прямо на глазах у обезумевшей от горя царицы, по ее приказу.

Четыре дня спустя началось следствие, которое возглавил князь Василий Иванович Шуйский, человек изворотливый и честолюбивый – Годунов знал, кому поручить такое дело.

Следствие объявило, что царевич ударил себя ножиком сам, когда корчился в припадке падучей болезни (у Дмитрия действительно была эпилепсия). Расправу с Битяговским и его людьми квалифицировали как преступный мятеж. Вдовствующую царицу насильно постригли в монахини, ее родственников посадили по темницам, уличенных в кровопролитии горожан сослали в недавно присоединенную Сибирь.

Совершенно очевидно, что следствие было политически мотивировано и тенденциозно, поэтому современники и тем более потомки к комиссии Шуйского отнеслись безо всякого доверия, да и сам князь Василий Иванович, как мы увидим, впоследствии, когда конъюнктура переменилась, заговорил совсем иначе.

Историческая версия, обвиняющая Годунова в убийстве, выглядит следующим образом (ее стройно суммирует С. Соловьев).

Сначала Дмитрия пытались отравить, но его родственники были настороже, и из этой затеи ничего не вышло. Тогда Годунову предложили воспользоваться услугами ловкого и на всё готового Битяговского, который был отряжен в Углич с единственной целью – устранить царевича. Какое-то время годуновские эмиссары выжидали и наконец выбрали момент, когда около Дмитрия из взрослых находились только женщины, причем одна из них, мамка (служанка) Волохова, участвовала в заговоре. Ее сын Осип и ударил царевича ножом, а сын и племянник Битяговского завершили дело. Кормилица пыталась спасти ребенка, но ее, осыпая ударами, отшвырнули в сторону.

Может быть, именно так всё и произошло, хоть и не очень понятно, каким образом могли быть установлены эти подробности.

В любом случае, смерть Дмитрия Углицкого выглядела таинственной и подозрительной. Массовое сознание, вообще любящее всякую конспирологию, после этого события чрезвычайно оживилось, и с этих пор, какая беда ни случись, молва начинала винить в произошедшем правителя.

Смерть царевича Дмитрия. Б. Чориков

Через год после гибели Дмитрия на пути Годунова к престолу внезапно возникло новое препятствие – у Федора родилась дочь Феодосия. Когда девочка умерла, на подозрении, конечно, оказался Борис.

Неудивительно, что и смерть совсем еще не старого, сорокалетнего Федора приписали правителю, которому-де не терпелось самому надеть царский венец. «Борис же с помощью уловок и ухищрений был причиной смерти великого государя своего Федора Ивановича и ребенка его, которого имел с женою своею – с сестрой того же Бориса», – говорится как о чем-то общеизвестном в «Дневнике Марии Мнишек» (так называются записки польского шляхтича, состоявшего в свите Марии Мнишек).

Были в адрес Бориса обвинения и явно фантастические: что он будто бы опоил каким-то «волшебным питьем» никому не нужного Симеона Бекбулатовича, марионеточного государя послеопричненских времен, и старик от этого ослеп. Умерла в монастыре Ирина, любимая сестра Бориса, – люди сочли, что и ее зачем-то погубил Годунов.

Пушкинский Борис горько сетует:

Ответить на это можно одно: если Борис действительно приказал убить маленького царевича, всё остальное тоже вполне возможно. Для подобного злодея высокая цель – стать самодержцем и основать новую династию – должна была оправдывать любые низменные средства.

Противоположной крайностью является безоговорочное восхищение Годуновым, который предстает чуть ли не идеалом правителя, «цветяся аки финик листвием добродетели» (цитата из «Русского хронографа», источника начала семнадцатого столетия). Там же сказано, что Борис был «светлодушен и нравом милостив». Это не является угодничеством или лестью со стороны автора, поскольку написано уже после годуновского падения, во времена, когда прежнего царя было принято ругать и винить во всех несчастьях страны.

Подобное отношение к Борису, в отличие от противоположного, основывалось не на слухах и сплетнях, а на видимых результатах годуновской деятельности.

Апологеты Бориса все подозрения по поводу «удобных» для Годунова смертей объявляли клеветой и бездоказательными домыслами, а на самое серьезное и аргументированное обвинение, по поводу углицкой трагедии, отвечали столь же серьезно и аргументированно. Уже в недавние времена лагерь «защитников» Годунова сильно пополнился и обзавелся дополнительными доводами.

Сергей Платонов пишет, что Дмитрий не представлял особенной угрозы для всесильного Годунова даже в случае смерти царя Федора: «Если бы удельный князь Димитрий оставался в живых, его право на наследование престола было бы оспорено Ириной. Законная жена и многолетняя соправительница царя Ирина, разумеется, имела бы более прав на трон, чем внезаконный припадочный царевич из «удела».

Того же мнения придерживается другой выдающийся историк Г. Вернадский, пришедший к выводу, что смерть царевича была случайной.

Замечательный знаток эпохи Р. Скрынников, изучив все имеющиеся материалы дела, выстраивает убедительную версию, которая оправдывает Бориса.

Вкратце она выглядит так.