Борис Акунин - Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

В совет несомненно входили Иван Федорович Мстиславский, знатнейший из князей, правнук Ивана III, и знатнейший из старого московского боярства Никита Романович Захарьин-Юрьев (его часто именуют Никитой Романовым, поскольку это основатель династии Романовых), царев дядя. Касательно трех других «опекунов» не вполне ясно, были ли они назначены в совет по воле умирающего либо же вследствие своей активности и влиятельности. Герой псковской обороны князь Иван Петрович Шуйский был самым известным в стране военачальником, и его участие в высшем органе власти выглядит вполне естественным. Еще двое регентов были фаворитами скончавшегося государя: боярин Борис Годунов, сильный только своей близостью к новой царице, и оружничий Богдан Бельский, по-видимому (достоверно это неизвестно), представлявший интересы маленького Дмитрия.

Скорее всего, это странное «политбюро» составилось импровизированно, само собой. Схватка за первенство внутри него была совершенно неизбежной и началась сразу же.

Годунов здесь был не на первых и даже не на вторых ролях. Его родство с царицей не имело особенной важности – не то что Ирина, но и ее муж никакой реальной силой не обладали.

За Иваном Мстиславским стояла партия бывших удельных, за Никитой Захарьиным – партия московских бояр, за Иваном Шуйским – боевые соратники и мощный клан Шуйских. Участие в совете двух любимцев мертвого царя, незнатных, молодых, происходивших из ненавистной Опричнины, казалось делом временным.

В этой ситуации Годунов и Бельский повели себя по-разному: первый ушел в тень и занял выжидательную позицию, второй ринулся напролом.

У Богдана Бельского, вероятно, и не имелось иного выхода. При решении вопроса о престолонаследии участь младших братьев бывала незавидна; попечитель Дмитрия не мог не разделить судьбу своего подопечного, если бы того оттерли от престола.

Это, собственно, и произошло, причем сразу же, чуть ли не в первый день по смерти Грозного. Прежде чем начать выяснять отношения между собой, старшие члены совета сплотились вокруг Федора – представителей старой знати объединяла неприязнь к Нагим, родственникам вдовствующей царицы Марии. Всех их, вместе с младшим царевичем, отправили в ссылку, в Углич. Борис Годунов, разумеется, был на стороне Федора, так что Бельский оказался в одиночестве, но не сдался.

«Регентский совет». И. Сакуров

Это был человек энергичный, смелый, авантюрного склада. Пользуясь должностью оружничего, начальника царских арсеналов, он попробовал устроить военный переворот: привлек на свою сторону столичный стрелецкий гарнизон и занял Кремль.

И здесь произошло нечто беспрецедентное. На Пожаре, то есть на Красной площади, собралась огромная толпа горожан. Народ ворвался в крепость, разогнал стрельцов и чуть не разорвал Бельского на части. Неудавшийся диктатор был арестован и отправлен в ссылку (откуда будет впоследствии возвращен Годуновым и еще не раз появится на страницах нашего повествования).

Эпизод народного восстания, произошедшего в начале апреля 1584 года, очень важен для дальнейшей русской истории и заслуживает отдельного разговора.

Произошло нечто в высшей степени удивительное. Иван Грозный много лет подвергал своих подданных чудовищным репрессиям, и все покорно терпели, не смея пикнуть. Казалось, бунтарский дух в народе начисто вытравлен. И вдруг, всего через две недели после смерти тирана, москвичи решительно вмешиваются в спор о власти, как если бы участие народа в политике было чем-то обычным и привычным. Очень странно.

Многие историки объясняют внезапную активность горожан закулисной работой Годунова, который подослал в народ своих агитаторов и «крикунов». Предположение это весьма правдоподобно, поскольку в дальнейшем Годунов будет не раз использовать метод тайного манипулирования толпой – можно сказать, это станет его «фирменным стилем».

Так – скорее всего, по почину Годунова – в русскую политическую жизнь надолго, на целое столетие, входит новый важный элемент: московская «площадь» как олицетворение «народной воли». Возникает традиция при кризисе высшей власти апеллировать к столичному плебсу, который будет «выкрикивать» имена новых царей, будет свергать, а то и убивать временщиков и вельмож.

Этот феномен для Руси был не новым и восходил к памяти о временах древнего «веча», последние оплоты которого, Новгород и Псков, исчезли относительно недавно. Однако в условиях жестко централизованного государства политическую роль могло играть только население столицы – сосредоточения власти и в то же время самого уязвимого ее пункта. Попросту говоря, кто контролировал Москву, контролировал всю страну.

Конечно, не следует обольщаться подобным положением дел, ибо к демократии и народному волеизъявлению оно не имело никакого отношения. «Площадью» почти всегда манипулировала чья-то закулисная и небескорыстная воля – основы этих технологий разработал Годунов, выпустив из бутыли джинна, который погубит его династию. В XVII веке в Москве появятся настоящие мастера натравливать толпу на политических оппонентов.

Скоро выяснится, что этот инструмент для государства небезопасен. Почувствовав свою силу, московское население иногда начнет устраивать мятежи не по чьей-то указке, а самопроизвольно, под воздействием ухудшившихся условий жизни или просто поддавшись каким-нибудь нелепым слухам. Такие бунты, бесцельные и кровавые, будут сотрясать все государственное здание. Одна из причин, по которым Петр в 1713 году перенес столицу на новое место, – страх перед московской «площадью».

Но вернемся к ситуации, сложившейся в «регентском совете» после исключения из него Бельского. Годунов сохранил и даже усилил свои позиции, но все равно оставался самым младшим и самым слабым из членов этого ареопага. В таком положении, однако, были и свои плюсы: молодого боярина не считали самостоятельной величиной, не принимали всерьез и потому не боялись.

Борис и не претендовал на первенство. Он старался поддерживать хорошие отношения с недалеким князем Мстиславским, которого величал «отцом», политически же сблизился с боярской партией, став ближайшим помощником Никиты Романова. Тот был дядей слабоумного царя, Годунов – братом умной царицы, и вместе они представляли собой большую силу, хотя, как уже было сказано, Борис играл в этой коалиции вспомогательную роль.

Однако довольно скоро, меньше чем через полгода, пожилой Никита Романов вышел из игры – его хватил удар, после которого боярин, по свидетельству Горсея, «внезапно лишился речи и рассудка, хотя и жил еще некоторое время».