Заза Цквитария - Берия без лжи. Кто должен каяться?

Все же лучше узнать мысль автора из первых уст, опять обратимся к воспоминаниям Москаленко:

«Тов. Маленков объявил: «Именем советского закона арестовать Берию». Все обнажили оружие, я направил его прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание, там же остался и Жуков.

Все это произошло так неожиданно для Берии, что он полностью растерялся. При аресте в его портфеле был и лист бумаги, весь исписанный красным карандашом — «Тревога, тревога, тревога», и там много раз повторяется это слово на листе бумаги».

Москаленко делает вывод, что, видимо, Берия заподозрил опасность и пытался передать записку охране.

Есть одна деталь, которая запомнилась всем участникам этого процесса. Это портфель Берии (дался им этот портфель, лучше бы они его и вовсе не упоминали). Вспомним воспоминания Хрущева насчет портфеля: Берия рванулся к своему портфелю, который лежал у него за спиной на подоконнике. Я Берия схватил за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле.

Непонятно это воспоминание в том случае, если сравним с воспоминанием Москаленко. Если портфель Берии лежал на подоконнике и его отнял Хрущев лишь после того, как был дан приказ военным, когда успел Берия исписать весь лист словом «Тревога»? Но, видимо, он был настолько прожженным аферистом, что и руку имел за спиной.

Более правдоподобна же мысль, что после того, как заговорщикам уже ничего не угрожало, они не очень-то и обращали внимание на реальность своих рассказов. Детали вовсе не входили в их план, и незаметно их затянула трясина лжи.

Все же интересное впереди. Вернусь к вопросу об охране и к Москаленко, который взял на себя обязанность раскрыть все тайны данного ареста: « После всего происшедшего заседание длилось еще минут 15–20, потом все члены Президиума ЦК и Жуков уехали домой. Остались мы, пять человек: я, Батицкий, Баксов, Зуб и Юферев с глазу на глаз с Берией. Снаружи, со стороны приемной, все двери охраняли т. Брежнев, Гетман, Неделин, Пронин и Шатилов.

Опять у Москаленко нестыковки с Хрущевым. Последний уверяет нас, что он уехал лишь после того, как удостоверился в том, что вопрос с переводом Берии в надежное место разрешен. Москаленко же хочет нас уверить, что Хрущев и иже с ними вместе с героем войны Жуковым оставили поле боя в то время, как разгоралась главная битва, и оставили Москаленко сотоварищи на волю Берии и его до зубов вооруженной охраны.

Причиной каждой из нестыковок можно назвать происшествие долгого времени. Оставленный старыми друзьями Хрущев забыл отдельные детали, но что делать с тем, что это вовсе не мелочи. Единственное деяние Хрущева, которым он может гордиться, это арест агента международного империализма, и даже здесь он забыл факты, касающиеся незабвенного акта. Как он рискнул оставить Берию один на один с Москаленко, не испугался ли он, что Берия попытается его перевербовать?

Нет, что правда то правда, здесь скорее можно верить Хрущеву: он не оставил бы Кремль до того, как уверился бы, что Берия уже не опасен.

Опять же уже надоевший вопрос с охраной. Куда же она в конце-то концов делась, неужели их обезоружили безоружные Брежнев с командой? Какое же задание имела эта самая охрана: охранять шефа или фиксировать его передвижение? Если заседание закончилось через 15–20 минут после того, как генералы вошли в кабинет и из данного кабинета вышли члены заседания, выходит, что Берия остался в кабинете с генералами. В кабинете, который оставил даже хозяин кабинета. Даже это не вызвало подозрения у охраны?

Что делают, по Москаленко, оставшиеся с Берией генералы? Ожидают сумерек. Зачем? Неужели хотели скрыться во тьме? Сам Москаленко утверждает, что: «Берия нервничал, пытался подходить к окну, несколько раз просился в уборную, мы, все пять человек с обнаженным оружием сопровождали его туда и обратно… Но темнота все еще не наступала, чтобы вывезти Берию из Кремля незаметно».

Не охрана, а воспитанники детского сада. То, что происходит что-то неординарное, мог бы понять даже ребенок. Уже темнеет, а охраняемый ими объект находится в кабинете Маленкова вместе с генералами. Не удивило их и то, что в приемной топчутся невесть какие люди.

Выходит, никакой охраны у Берии и не было. Неизвестно, чего так опасались Хрущев, Булганин или Москаленко.

Настала долгожданная ночь: «В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин ЗИС-110 с правительственными сигналами…»

Как-как? Выходит, Москаленко имел шанс вызвать машины с правительственными номерами? Так чего же сам не приехал на такой машине, зачем было лезть в машину Булганина целым скопом? В таком случае и Брежнев со второй группой пришел бы вооруженным.

В соответствии с продолжением истории на этих машинах приехали тридцать заранее подготовленных офицеров-коммунистов, которые вошли в Кремль без проверки и, как только прибыли, сразу же заменили охрану в Кремле внутри здания.

« После этого, окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину ЗИС-110, на среднее сиденье… Двумя этими машинами мы проехали без остановки через Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы».

Вот и все. Если все было так просто, зачем было нервничать и тем более ждать ночи? Пришли, увидели, увели. Никакой охраны, никаких проблем. Если верить Москаленко, можно подумать, что брали не всесильного министра внутренних дел, который только и делал, что следил за своими оппонентами, а председателя какого-то колхоза, случайно оказавшегося в Кремле.

Описывать юридические перипетии Москаленко даже не стоит, поскольку он и военные-то не смог передать нормально.

Раз уж речь пошла о военных, обратим внимание на следующего участника операции, который подтверждает официальную версию и даже делает ее «правдоподобной». Причиной правдоподобности его рассказа можно считать лишь авторитет самого автора, благодаря которому он и стал участником данного псевдоареста.

Его участие в данном деле (имеется в виду не арест, а вообще участие в заговоре против Берия) порождает уйму вопросов.

Под вопрос данный факт поставил сын жертвы заговора Серго Берия, который заявил, что через несколько лет после ликвидации отца он встретился с прославленным маршалом, который уверил Серго в том, что никакого участия в операции не принимал. Слово в слово это звучало так: «Я к этому бл…ву никакого отношения не имею». Можно ли верить сыну убитого министра?