Александр Маныкин - Всеобщая история

К появлению концернов и трестов в разных странах относились по-разному. Особенно бурные дискуссии по поводу роли новых объединений развернулись в США. Именно там антимонополистическое движение приобрело наибольший размах. Его участники полагали, что образование трестов, монополизировавших целые отрасли промышленности, было не результатом естественных процессов, разворачивавшихся в сфере экономики, а следствием «преступного заговора» группы олигархов, подрывавшего устои «американской системы», в первую очередь, одну из ее основ – свободу конкуренции. Эти идеи получили яркое отражение в весьма популярных в США того времени трудах Э. Беллами и Г. Ллойда, в платформе, созданной в начале 90-х годов популистской партии. Не удивительно, что самые различные социальные силы настойчиво добивались роспуска трестов. Под их давлением в 1890 г. Конгресс США принял закон Шермана, декларировавший, что «объединения в форме треста или любой другой форме… с целью ограничения коммерции или торговли между штатами или иностранными государствами объявляются незаконными».

Общим для всех наиболее развитых стран Запада было становление основ гражданского общества. Однако темпы этого процесса были в разных странах далеко не одинаковыми. В США и Англии основы гражданского общества – устойчивая партийная система, механизм выборов и местного самоуправления, разветвленная сеть различных общественных организаций, выполняющих роль групп давления, и другие его атрибуты уже сложились и функционировали достаточно стабильно. В этих странах речь шла о совершенствовании его структуры, повышении общей эффективности, устранении отдельных атавизмов прошлого. Так, в США особенно большую проблему представлял «южный вопрос». Дело в том, что, хотя в результате Гражданской войны рабство и было уничтожено, южанам позднее удалось легитимизировать систему расовой сегрегации, узаконивавшую неравноправное положение негритянского населения в сфере социально-экономических отношений. По существу на Юге были законсервированы многие пережитки прежних порядков, и это создавало серьезные проблемы на пути дальнейшего развития американского общества. В Англии большие сложности представлял вопрос о предоставлении самоуправления Ирландии. Он не раз вызывал острые политические кризисы, смены кабинетов, расколы в ведущих партиях. И тем не менее в обеих этих странах гражданское общество стало реальностью.

Гораздо сложнее ситуация в этом плане была в Германии и Франции. Во Франции лишь к началу 90-х годов, после провала попытки Буланже ликвидировать республиканские институты, завершилась дискуссия об оптимальной форме государственного устройства – был сделан окончательный выбор в пользу республики. Лишь после этого можно было говорить об утверждении в стране основ гражданского общества. На его облик большое влияние оказывали два разноплановых фактора: память о катастрофе 1870 г. и весьма популярная среди французов самых разных социальных групп идея реванша, консолидировавшая общество – и широко распространенный со времен Великой французской революции лозунг социальной справедливости, вступивший в резкую дисгармонию с реальной действительностью и в силу этого дестабилизировавший общество. На волне борьбы за социальную справедливость в 1880 г. возникла Французская рабочая партия, ставившая своей целью переустройство общества на социалистических принципах, причем ее радикальная часть вела речь о полном сломе существовавшей системы. Популярность и влияние новой партии быстро росли, она превращалась в заметную силу, и перед правящей элитой остро стоял вопрос: как строить взаимоотношения с ней? Вплоть до конца XIX века превалировала точка зрения, согласно которой единственно возможным вариантом решения этой проблемы было силовое подавление социально-политического инакомыслия. Однако в этом случае значительная часть общества лишалась возможности пусть опосредованно, но все же принимать участие в политическом процессе. Очевидно, что подобная ситуация не только не повышала общественную стабильность, но, наоборот, серьезно дестабилизировала общество. Лишь в самом конце XIX века в правящей элите наметилась переоценка ценностей в этой сфере. Начиная с «казуса Мильерана» в 1899 г., когда впервые представитель социалистов был приглашен в правительство, власти стали стремиться к тому, чтобы интегрировать социалистов в политическую систему.

Еще сложнее становление гражданского общества происходило в Германии, где еще предстояло решить ряд важных общедемократических задач, прежде чем переходить к отработке норм и принципов функционирования подобного общества. В Германии особенно бросалось в глаза противоречие между уровнем развития экономики (по базовым показателям в этой сфере Германия находилась на передовых позициях) и состоянием социально-политической сферы, где сохранялось немало пережитков прежней эпохи. Этот дисбаланс оказывал большое воздействие на долгосрочные тенденции в развитии германского общества.

При всех зигзагах и национальных особенностях, те базовые изменения в сфере социально-экономических отношений, о которых шла речь выше, все более решительно пробивали себе дорогу и начинали все ощутимее влиять на остальные стороны развития западной цивилизации.

Многогранные изменения, характерные для общественного развития второй половины XIX века, постоянно ставили перед общественно-политическими деятелями массу новых сложных проблем. Это заставляло политиков-практиков, общественных деятелей, ученых-обществоведов интенсивно искать ответы на новые злободневные проблемы строить прогнозы по поводу будущего человеческой цивилизации, анализировать уроки прошлого. В ходе этих поисков выкристаллизовывались основные идеологические концепции, которые стали определять параметры идейно-политической борьбы в ведущих государствах мира.

Наибольшим влиянием на Западе пользовались либеральные идеи. Это особенно относится к США и Англии. Именно там либеральные ценности получили наиболее полное воплощение на практике, именно там они постоянно оттачивались и модернизировались. Своими корнями либерализм, как, впрочем, и большая часть других форм современной идеологии, уходит в эпоху Просвещения. В XIX веке идеи просветителей получили дальнейшее развитие. С точки зрения сторонников либеральной доктрины, главной, основополагающей ценностью в жизни человечества являлась свобода. Либерализм XIX века во главу угла ставил свободу индивида. Естественно, возникает вопрос, как согласовать индивидуальные свободы с интересами общества в целом. Для идеологов либерализма Д. Бентама, Д. Милля, Г. Спенсера вопрос решался однозначно: индивид выше общества и все, что приносит пользу отдельной личности, будет полезно обществу. Идеи индивидуальной свободы и равенства возможностей, изначально нацеленные на борьбу с пережитками феодализма, постепенно стали использоваться для обоснования и оправдания тех крупных изменений в сфере социально-экономических отношений, которые имели место в последней трети XIX века.