Александр Маныкин - Всеобщая история

Либерально-этатистский подход к основным проблемам, связанным с выводом страны из кризиса, позволил демократической партии прочно интегрировать в свою структуру новые, весьма важные с точки зрения электоратной стратегии, контингенты избирателей. К важнейшему сдвигу в этой сфере следует отнести переход подавляющего большинства рабочих на сторону демократов. В их сознании облик этой партии стал неразрывно ассоциироваться с законом Вагнера (Национальный акт о трудовых отношениях), который либеральная пресса окрестила «великой хартией вольностей» рабочих. Именно с этого момента профсоюзы начали активно и решительно выступать в пользу переизбрания в 1936 г. Рузвельта. Вторым по значимости сдвигом в симпатиях электората следует признать начавшийся бурный отток от республиканцев негритянских избирателей и переход их в лоно партии Рузвельта. В результате сложилась парадоксальная ситуация: в одной партии оказались и негры, и белые южане, у которых расизм был в крови. Наконец, важным элементом избирательной коалиции, поддерживавшей Ф. Рузвельта, стала еврейская община. Не столь уж многочисленная, она тем не менее стала играть весьма заметную роль в формировании идеологических установок партии, обеспечивая ей надежные каналы связи в финансовых кругах и информационном бизнесе.

Сдвиг влево в политике правящей партии вызвал непривычную для двухпартийной системы поляризацию партий, и это отчетливо проявилось в ходе избирательной кампании 1936 г., когда решался принципиальный вопрос о выборе дальнейших путей развития американского общества. В стане демократов, за исключением небольшой группы ультраконсерваторов, ушедших еще в 1934 г. в Лигу свободы, все партийные активисты практически единодушно поддержали Ф. Рузвельта. Поддержали они (многие, правда, вынужденно) и ту платформу, на базе которой тот собирался вести свою кампанию. По настоянию Рузвельта ее подготовка была доверена комитету, которым руководил известный ньюдилер, сенатор Р. Вагнер. Избирательная платформа демократов в 1936 г. не оставляла сомнений, что основой партийной идеологии прочно стал либеральный этатизм.

Республиканцы остановили свой выбор на губернаторе Канзаса А. Лэндоне, который шел на выборы под лозунгами категорического неприятия «нового курса» и либерального этатизма в целом. Вся избирательная кампания республиканцев продемонстрировала, что их руководство абсолютно неадекватно реагировало на те огромные по своей исторической значимости процессы, которые разворачивались в 30-е годы в американском обществе: оно решительно вступило в принципиально новую фазу развития. Непонимание этого, стремление повернуть вспять колесо истории обернулось для республиканцев катастрофическим поражением. За Ф. Рузвельта проголосовало более 60 % избирателей, он победил в 46 (из 48) штатов, что дало ему 523 голоса в коллегии выборщиков. Лэндон собрал около 35 % голосов, победив лишь в 2-х штатах, что дало ему только 8 голосов выборщиков. Столь же уверенно чувствовали себя демократы и на выборах в Конгресс, и на выборах губернаторов штатов.

Подводя итоги выборов, даже консервативные обозреватели вынуждены были признать, что «основополагающие принципы нового курса теперь получат дальнейшее развитие, что их будут проводить в жизнь те же люди, что и раньше, под руководством прежнего президента».

Ньюдилеры вступили в новое четырехлетие в самом радужном настроении: им казалось, что все препятствия на пути углубления реформ устранены и они могут спокойно проводить в жизнь свои планы. Однако действительность оказалась сложнее. Вскоре борьба сторонников и противников реформ вспыхнула с новой силой. Ее исходной точкой стало предложение Ф. Рузвельта о реформе Верховного суда (февраль 1937 г.). В ходе обсуждения этого билля коалиция, приведшая Ф. Рузвельта к власти, дала глубокую трещину. В процессе обсуждения этого законопроекта сложилась двухпартийная консервативная коалиция, которая погасила чрезмерное преимущество либеральных демократов в политическом процессе. Ее усилиями предложение президента было провалено. Правда, и Верховный суд начал менять свою позицию: он стал склоняться к признанию конституционными тех принципов, которые были положены в основу важнейших законодательных актов «нового курса».

Осенью 1937 г. начался очередной экономический кризис. Он, безусловно, не был столь глубоким, как кризис 1929–1933 гг., но все же позволил оппонентам Ф. Рузвельта поставить под сомнение эффективность рецептов, которые тот предлагал для оздоровления страны. Кризис вызвал новый взрыв в полемике о дефицитном финансировании, являвшемся стержнем всей социальной политики «нового курса». Несмотря на то, что обстановка складывалась не в их пользу, ньюдилеры не собирались отказываться от своих планов. В центре их законодательной программы на 1938 г. находились следующие предложения: билли «О справедливых условиях труда», «О федеральном финансировании жилищного строительства для семей с низким уровнем доходов», «О реорганизации исполнительных органов власти» и билль Вагнера-Костигана об усилении ответственности за линчевание. Однако провести в жизнь им удалось лишь «Закон о справедливых условиях труда» да добиться продолжения ассигнований на общественные работы.

Неудачей закончилась и попытка Ф. Рузвельта осуществить «партийную чистку»: большинство тех, от кого он собирался избавиться, были переизбраны в Конгресс в ходе промежуточных выборов 1938 г. Все это свидетельствовало о серьезных изменениях в политическом климате США. Менялась ситуация и во внешнем мире. Надвигалась угроза новой мировой войны, и хотя США стремились не связывать себя никакими обязательствами на международной арене, игнорировать тревожные реалии они не могли. А это заставляло уделять все большее внимание проблемам национальной безопасности. Рузвельт, чутко реагировавший на все колебания в состоянии общественного мнения, стал склоняться к мысли, что в политический курс правящей партии надо вносить коррективы. Не углублять реформы, создавая все новые и новые ведомства, а отрабатывать и совершенствовать деятельность уже созданных механизмов, укреплять то правовое поле, в котором они функционировали, – такими виделись ему задачи реформаторов на новом этапе.

Эти идеи получили отражение в традиционном послании «О положении в стране», обнародованном в январе 1939 г. В нем президент заявил: «Мы завершили период внутренних конфликтов в осуществлении нашей программы социальных реформ. Теперь все силы могут быть направлены на ускорение экономического восстановления в целях консолидации реформ». Эта декларация отнюдь не означала демонтажа той разветвленной социальной инфраструктуры, которая была создана в годы «нового курса». Наоборот, новые подходы к решению всего комплекса социально-экономических проблем прочно вошли в организм американского общества, что значительно повышало эффективность всей «американской системы».