Александр Маныкин - Всеобщая история

Еще сложнее складывались отношения между владельцами промышленных предприятий и работавшими там наемными рабочими. Невысокая производительность труда, желание получить максимальную прибыль вели к тому, что предприниматели стремились любой ценой сократить затраты на производство товаров, всячески занижали заработную плату и увеличивали продолжительность рабочего дня. Если к этому добавить различные штрафы, полное отсутствие техники безопасности и какого-либо законодательства, защищающего права лиц наемного труда, то вполне можно констатировать, что в этот период степень эксплуатации рабочих была максимально высокой.

Не удивительно, что подобная ситуация рождала стихийный протест. Плохо осознавая новые реалии, причины, их порождавшие, и способы улучшения своего положения, рабочие первоначально, как правило, направляли весь свой гнев против машин. Именно в них они видели главную причину своего бедственного положения. Логика их рассуждений была предельно проста: когда не было машин, жизнь простого человека была легче и лучше, значит, во всем виноваты машины, и их надо уничтожать. Здесь проявился свойственный людям стереотип восприятия бытия: изменения, чреватые неизвестностью и неожиданностями, ломающие привычный уклад жизни, обычно внушают опасения, рождают ностальгические воспоминания о прошлом. Именно эти особенности массового сознания породили такое специфическое явление, как движение луддитов (по имени некоего Неда Лудда, который якобы первым сломал свой станок). Луддиты поджигали фабрики, ломали станки, короче говоря, добивались закрытия фабрик.

Движение луддитов быстро набирало размах. Это встревожило не только предпринимателей, но и власти, которые усматривали в нем угрозу существующему правопорядку. Уже в 1769 г. парламент принял суровый закон против луддитов. Не удивительно, что отношения между власть имущими и рабочими приняли жестко конфронтационный характер, превращаясь в серьезный фактор, дестабилизировавший общество.

У движения луддитов по существу не было будущего: остановить изменения, инициированные промышленным переворотом, было невозможно. Однако вопросы, порожденные промышленным переворотом, оставались. Преследование луддитов ни в коей мере не решало проблем – положение рабочих оставалось крайне тяжелым. Следовательно, сохранялось стремление его изменить, а нежелание предпринимателей улучшить его постоянно подпитывало конфликт. Он принимал все новые формы. Убедившись в неэффективности луддизма, рабочие стали искать иные способы борьбы за свои права. Так родилась идея создания тред-юнионов (профсоюзов). Раньше всего они возникли в наиболее развитой тогда отрасли промышленности – текстильной. Конечно, они по многим параметрам отличались от современных, но, раз возникнув, они прочно заняли свою нишу в структуре общества и постепенно превратились в основную форму организации трудящихся.

Промышленный переворот начался в Англии, но это было явление, которое невозможно было удержать в национальных границах. В сферу промышленного переворота постепенно попадали все новые и новые страны. В каждой из них он шел разными темпами, имел свою национальную специфику. Однако конечный результат был один и тот же: промышленный переворот радикально подрывал устои «старого порядка» и создавал фундамент нового индустриального общества.

24 октября 1648 года в городе Мюнстер (Вестфалия) был подписан мир, знаменовавший собой завершение долгой и кровопролитной Тридцатилетней войны. Как уже отмечалось, претензиям Габсбургов на создание всемирной империи был положен конец. На ведущие позиции в Европе выходят Франция и Швеция. Зафиксировав в правовых нормах итоги военного конфликта, Вестфальский мир стал одновременно основой для дальнейшей борьбы за господство в Европе, исходной точкой всех последующих международных договоров. В Старом Свете на время установился довольно устойчивый баланс сил.

Однако, закрепив сложившееся к середине XVII века статус-кво, Вестфальский мир отнюдь не гарантировал Европе спокойную жизнь. По итогам Тридцатилетней войны на континенте возникло несколько новых узлов противоречий. Во-первых, в центре Европы, на месте современной Германии, по условиям Вестфальского мира сложилась пестрая мозаика из многочисленных мелких немецких государств. С одной стороны, это как бы уравновешивало притязания Франции и Австрийской империи, но, с другой, порождало желание воспользоваться слабостью германских князей и за их счет укрепить свои позиции. Во-вторых, возросшие претензии Франции наталкивались на сопротивление Голландии, достигшей пика своего могущества. Маленькая Голландия в это время была финансовым центром Европы. Ее богатства привлекали к себе внимание соседей, прежде всего Франции. Однако Голландия не собиралась жить под диктовку Людовика XIV. Используя свои финансовые ресурсы, она всячески стимулировала антифранцузские настроения, поддерживая всех их сторонников. В-третьих, вторая половина XVII века – время, когда экспансия Османской империи достигла своего пика. Турецкие войска стояли на подступах к Вене. Над Европой нависла серьезная угроза со стороны чуждой ей цивилизации. Однако это не только не консолидировало государства региона, но, наоборот, подлило масла в огонь внутриевропейских конфликтов: Франция попыталась использовать этот фактор в своих интересах, против Австрийской империи. Наконец, Англия, вышедшая к 90-м годам XVII века из полосы внутренних потрясений, активно вмешалась в борьбу европейских держав, нарушив прежний баланс сил.

Во второй половине XVII века главной дестабилизирующей силой в европейской политике была Франция. Успехи в Тридцатилетней войне, выведшие ее на первые роли в международных отношениях, быстро перестали удовлетворять честолюбивого Людовика XIV, стремившегося к тому, чтобы утвердить безусловную гегемонию Франции в европейской политике. На протяжении 60-х – 90-х годов XVII века Франция вела постоянные войны. В 1667–1668 гг. вспыхнул военный конфликт с Голландией из-за Испанских Нидерландов (нынешняя Бельгия). Через 4 года из-за этого же разгорелась новая война, завершившаяся в 1679 г. подписанием Нимвегенского мира, согласно которому Франция округлила свои владения на северо-западе, присоединив ряд городов, входивших ранее в состав Испанских Нидерландов, и провинцию Франш-Конте, являвшуюся частью Священной Римской империи. В 1681 г. Людовик XIV неожиданно захватил Страсбург. По Регенсбургскому миру (1684 г.) все эти завоевания были признаны законными.