Александр Маныкин - Всеобщая история

В то же время система международных отношений была еще сравнительно незрелой. Только к концу этого этапа удалось ликвидировать асинхронность политического развития различных регионов Европы и включить весь этот континент в рамки Вестфальской системы. Ее консолидация шла на фоне почти непрерывных войн, что, естественно, увеличивало ее неустойчивость. Сфера действия системности постоянно расширялась, включая в себя все новые регионы, и это также осложняло функционирование Вестфальской системы. И все же, несмотря на серьезные проблемы, с которыми сталкивалась в своем развитии Вестфальская система, в ее механизме существовал достаточный позитивный потенциал для того, чтобы предотвратить срыв европейских государств к состоянию хаоса и анархии, характерных для межгосударственных отношений предыдущей эпохи.

Утрехтский мир расширил и адаптировал условия Вестфальского мира на расширяющееся европейское сообщество. Теперь ни одна из великих держав не могла остаться в стороне от крупных международных конфликтов. Взаимозависимость мира постепенно увеличивалась. Именно в это время начинает формироваться европоцентристская модель мира, когда европейская политика оказывала определяющее воздействие на развитие других регионов мира.

В раскладе сил, который после войны за испанское наследство приобрел устойчивый характер, произошли определенные изменения по сравнению с тем, что возникло после Тридцатилетней войны. Франция хотя в основном и сохранила то, что приобрела в ходе многочисленных войн во второй половине XVII века, но после Утрехтского мира втянулась в полосу глубокого внутреннего кризиса, и это безусловно ослабляло ее позиции на международной арене. После поражения в Северной войне в полосу упадка вступает некогда могущественная Швеция. Тяжелые времена переживала и Испания, которая всего столетие назад была самой мощной державой на континенте. Отходят на вторые роли Голландия и Османская империя, а Польша, государство, простиравшееся некогда «от моря и до моря», разваливалось прямо на глазах. Зато неуклонно укрепляла свои позиции Англия. Быстро рос политический вес России и Пруссии.

XVIII век – время бурного развития колониальной экспансии. Вопросы, связанные со строительством колониальных империй, оказываются в центре мировой политики. Особенно большое внимание им уделяла Англия, которая, используя свое господствующее положение на морях, стремилась взять под контроль важнейшие морские коммуникации. Для этого ей необходимо было закрепиться в стратегически важных опорных пунктах, где можно было создать свои базы, опираясь на которые контролировать всю мировую торговлю. Одной из первых баз подобного типа стал Гибралтар. Опорным пунктом англичан в Вест-Индии стала Ямайка. И в дальнейшем Англия стремилась брать под свой контроль те точки земного шара, которые давали бы ей стратегическую инициативу.

После заключения Утрехтского мира Европа, измученная бесконечными войнами, стала постепенно успокаиваться. Начался период стабильного развития Вестфальской системы. У ведущих государственных деятелей Европы в памяти отчетливо запечатлелись нескончаемые войны, которые сопровождали их становление как политиков, и те многочисленные проблемы, которые они порождали. Отсюда убеждение в том, что война – крайнее средство, к которому можно прибегать лишь в исключительных случаях. Такая исходная установка, господствовавшая в менталитете политической элиты Европы, обусловила то, что вплоть до 1740 г. в Европе не было серьезных конфликтов.

1740 г. стал заметной вехой в истории ряда европейских стран. Так получилось, что практически одновременно произошла смена власти в ряде ключевых государств Европы: в России к власти пришла Елизавета, в Пруссии – Фридрих П. Вскоре скончались Р. Уолпол и кардинал Флери, долгие годы направлявшие внешнюю политику Англии и Франции. Однако ключевые события разворачивались в Австрии. Там в 1740 г. скончался император Карл VI, не оставивший мужского потомства. Встал вопрос о престолонаследии. Он решался на фоне нараставшей напряженности в англо-французских и англо-испанских отношениях, роста агрессивности Пруссии, новый король которой не скрывал своих честолюбивых замыслов – добиться объединения немецких земель вокруг Пруссии.

Австрийский престол унаследовала дочь Карла VI, молодая Мария-Терезия. Ее признали Англия, Россия, Голландия. Однако был и другой претендент – Карл-Альберт Баварский, которого поддерживали Франция, Испания, Саксония, утверждавшие, что женщина не имеет права занимать императорский престол. Очень многое в этой ситуации зависело от Пруссии.

Фридрих II решил использовать данное положение в своих интересах. Пока в европейских столицах обсуждали законность прав Марии-Терезии на престол, Фридрих II заявил о своих претензиях на одну из богатейших провинций Австрийской империи – Силезию, обуславливая этим свое согласие на признание Марии-Терезии. Эти притязания, естественно, были отвергнуты. Тогда Пруссия присоединилась к антиавстрийской коалиции. Вспыхнула война, продолжавшаяся вплоть до 1748 года. В итоге Мария-Терезия отстояла свои права на австрийский престол, но Австрия все же лишилась Силезии, которая отошла к Пруссии.

Эта война имела два главных следствия. Во-первых, резкое усиление Пруссии нарушало устоявшийся баланс сил, усиливало дестабилизирующие тенденции в развитии Вестфальской системы. Во-вторых, к англо-французскому и франко-австрийскому антагонизму добавился австро-прусский. Прежняя структура международных отношений изменилась и заметно усложнилась, в ней происходило неуклонное нарастание конфликтного потенциала. Все это накладывалось на углубляющийся кризис «старого порядка» и сулило Европе серьезные потрясения.

В середине XVIII века на международной арене развернулась сложная перегруппировка сил, призванная адаптировать изменившиеся интересы ведущих стран Европы к новым реалиям. Задача оказалась непростой, и решить ее мирным путем не удалось. Итогом сложных процессов, проходивших в это время в сфере международных отношений, стала Семилетняя война (1756–1763). Строго говоря, она вспыхнула несколько раньше, в 1754 г., когда на границе английских и французских колониальных владений в Северной Америке начались постоянные пограничные стычки. Правда, поскольку тогда это была глубокая периферия «цивилизованного мира», в Европе эти события поначалу воспринимались относительно спокойно: в этом еще не видели повода для общеевропейской войны. Но напряженность в англо-французских отношениях нарастала, и это заставляло обе стороны искать возможности для укрепления своих позиций.