Сергей Бурин - Всеобщая история. История Нового времени. 8 класс

Назовите истинные цели немцев во время марокканского кризиса. Были ли они достигнуты?

3. Накануне Балканских войн С. Д. Сазонов (министр иностранных дел России в 1910–1916 гг.) писал: «Каждый раз, когда австро-германская политика ударяла по славянам, она метила в Россию… В Вене и в Берлине отлично понимали, что без России Сербия и Болгария уже давно перестали бы существовать как независимые государства».

Подумайте, насколько справедливы слова русского министра. Подтверждаются ли они реальными фактами?

К концу XIX в. стало очевидно, что у капитализма появился ряд признаков и черт, прежде у него отсутствовавших. Эти черты определялись явным стремлением ведущих держав предельно укрепить свои позиции в Европе и в мире, используя для этого все возможности государства, включая территориальные захваты. Уже в те годы эту новую стадию капитализма стали называть империалистической или империализмом.

Действительно, империализм покоился на агрессии, но эта агрессия была прежде всего финансовой, а не военной. Наиболее активные страны стремились подчинить себе как можно больше государств и земель, наводняя их не своими войсками, а капиталом, финансами. Вывоз капитала в той или иной форме резко усилился: он давал хозяевам капитала куда больше возможностей, чем традиционный вывоз товаров.

Нефтяной король Джон Рокфеллер поглощает мировой рынок. Карикатура

Значительно возросшая роль капитала определялась несколькими причинами. К концу XIX в. монополии стали несравненно сильнее, чем прежде, заметно потеснив недавнее господство свободной конкуренции. В XVIII–XIX вв. промышленники и банкиры во многом были соперниками. Но по мере укрепления монополий капиталы промышленников и финансистов всё чаще участвуют в одних и тех же делах, операциях и как бы сливаются. Возникает единый финансовый капитал, контролируемый относительно небольшими группами промышленников и банкиров. Это, в свою очередь, ведёт к дальнейшему усилению монополий и позволяет им активизировать вывоз капитала.

Возникли даже международные монополии, объединявшие те или иные секторы (а порой и отрасли) производства двух и более государств. Этот процесс вполне мог бы привести к ослаблению напряжённости в отношениях между странами, к снижению угрозы войн и конфликтов: ведь наиболее сильные международные монополии в определённой мере влияли и на политику правительств.

Мир в начале XX века

Пользуясь картой, оцените, насколько «удачно» (в условиях приближения войны) располагались колониальные владения и сферы влияния ведущих стран мира. Чьи владения оказались в наиболее уязвимом положении, а чьи – в преимущественном?

Но история распорядилась иначе. Интересы государственной власти всё же оставались определяющими, сохранялись и противоречия между ведущими державами. Однако теперь интересы власти и монополий во многом объединялись: в одних ситуациях власть использовала в своих целях финансовую и промышленную мощь монополий, в других – монополиям удавалось влиять на политику правительств, «подправлять» её.

После того как к началу XX в. были окончательно поделены Африка и прочие «свободные» земли, соперничество между ведущими державами могло бы продолжаться на основе мирной конкуренции. Однако имперские притязания, стремление быстрее и надёжнее укрепить своё положение в мире оказались сильнее. Всё это и стало почвой для возникновения первой в истории мировой войны.

Могли ли международные монополии при поддержке правительств мирно решать политические конфликты и в итоге предотвратить угрозу мировой войны? Что помешало это сделать?

Бурное развитие капиталистической экономики, разумеется, не только помогало пополнить казну тех или иных государств. В целом оно благотворно сказывалось и на положении общества: в ряде европейских государств и в США заметно вырос уровень жизни, увеличился объём социальных (т. е. пенсии, страховки, пособия, стипендии и т. д.) и прочих благ, которыми могли пользоваться достаточно широкие слои населения.

Прядильные фабрики в Шотландии. Художник И. Кларк

Вместе с тем быстрый рост производства создавал и определённые проблемы. Даже в самых развитых странах существовали низкооплачиваемые категории трудящихся, сохранялась и безработица. Её уровень мог возрастать от самых разных причин: экономические кризисы, ликвидация тех или иных предприятий либо их реорганизация (например, слияние). Ещё до вступления капитализма в империалистическую стадию стало ясно, что без принципиальных изменений в социальной политике властей в обществе могут возникнуть серьёзные конфликты. Марксисты ещё в середине XIX в. предсказали «обнищание» рабочих, которое приведёт к социалистической революции и установлению диктатуры пролетариата.

Во второй половине XIX в. позиции либералов и консерваторов значительно сблизились. Консерватизм уже не означал сопротивления любым переменам, он стал более гибким, порой даже использовал начинания либералов. Так было, например, в Великобритании. Менялся и либерализм. Но с ним происходил обратный процесс. Буржуазные права и свободы, за которые изначально боролись либералы, во многих странах были закреплены законодательно и, таким образом, в принципе обеспечены обществу. Это касалось и права на частное предпринимательство.

Однако в результате получалось, что власть, государство как бы лишились возможности контролировать экономические процессы и всё с ними связанное. Между тем необходимость хотя бы отчасти регулировать эти процессы выявлялась всё острее. Далеко не все предприниматели и монополии действовали в интересах государства и общества в целом. Порой их деятельность диктовалась исключительно стремлением к предельной наживе, даже если это наносило прямой ущерб обществу.

Поэтому в конце XIX – начале XX в. (и в дальнейшем) в политике ведущих государств стал всё активнее утверждаться реформизм (буржуазный реформизм), т. е. курс на постоянные реформы в интересах всего общества. Речь прежде всего шла о социальных реформах, которые осуществлялись и раньше, но не носили планомерного и последовательного характера. Реформизм не стал заменой либерализма и консерватизма, он был политическим направлением, курсом, который, как правило, старались проводить и либералы, и консерваторы.