Александр II - Время великих реформ

Вчера вечером пришел сюда благополучно «Генерал-Адмирал» после удивительно шибкого перехода в 6 дней. Он красуется теперь здесь совершенным колоссом между остальных судов. Интересно будет узнать мнение англичан про него и что будут писать в газетах.

В течение этой недели я был два раза в Портсмутском адмиралтействе, где теперь огромная деятельность. Особенно усиленно у них строение линейных кораблей, несмотря на то, что англичане сами признают, что при теперешних успехах кораблестроения, и особенно артиллерии, их время прошло. Но народное самолюбие их сильно затронуто успехами Французского Флота, который теперь и численностью, и совершенством почти равен Английскому.

А англичане нигде равенства терпеть не хотят и хотят иметь неоспоримое преимущество, хотя бы по крайней мере в числительности. Просто уморительно, как здесь боятся возможности Французского нашествия [325]. Это их постоянное пугало. С нами были весьма и весьма учтивы, но больше ничего. Ясно видно, что сочувствия или симпатии к России нет никакой, и память последней войны далеко не прошла. Се n’est qu’une trève [326], какая разница против Франции и Сардинии, где война была противна народным чувствам и где всеми силами стараются загладить прошедшее.

В Четверг на этой неделе я опять приглашен к обеду у Королевы, а в Пятницу мы едем на один день в Лондон.

Надеюсь, что Ты остался доволен Красносельскими учениями и маневрами, и сам притом не слишком утомился.

Прощай, любезнейший Саша. Обнимаю Тебя и милую Марию от всей души.

Искренно благодарю Тебя, любезнейший Саша, за милое письмо Твое от 9-го Августа, которое получил я 15-го числа в Лондоне, и сердечно поздравляю с великолепным результатом, достигнутым на Кавказе. Честь и слава нашему молодцу Барятинскому. Дай Бог ему и вперед подобных успехов. Он себе составит тогда громкое имя в истории России, заключив со славою нашу вековую Кавказскую борьбу, которая стоила России столько крови и столько денег.

Радуюсь, что Ты остался доволен Красносельскими маневрами, но я вижу из письма Твоего, что не Низи и Миша командовали воюющими сторонами, как то было весною.

Надеюсь, что Ты тоже остался доволен осмотром Средиземной эскадры Адмирала Нордмана. Из депеши Метлина мы знаем, что она отправилась в поход 13-го числа, и потому я сомневаюсь, чтоб она могла меня здесь застать, так как мы полагаем отправляться 25-го Августа. Очень об этом сожалею.

У нас здесь, слава Богу, все благополучно, и нового ничего нет. Купания продолжаются регулярно и, кажется, начинают приносить пользу, потому что я не так легко утомляюсь, как прежде. В Четверг на прошлой неделе я обедал у Королевы и в то же время с ней простился, так как сегодня она отправляется в Шотландию. Она, как и в первый раз, была весьма мила и любезна и приказала Тебе кланяться. Там я видел Пальмерстона, но никакого замечательного разговора с ним не имел.

Нахожу, что он очень постарел и опустился. В Пятницу ездили мы в Лондон, где оставались Субботу и воротились сюда в Воскресенье. Осматривали там Хрустальный дворец, знаменитый огромный пароход «Great Eastern» и Британский Музеум. Это решительно три чуда мира. На этой неделе мы снова туда поедем, чтоб потаскаться по некоторым заводам и сделать несколько покупок, а затем во Вторник на будущей неделе предпримем, наконец, и обратный путь. Итак, в ожидании, Бог даст, скорого свидания обнимаю Тебя и Твою милую Марию от всей души.

Это письмо застанет Тебя, любезнейший Саша, полагаю, в Николаеве. Надеюсь, что Ты и там будешь доволен тем, что успеешь осмотреть, хотя, признаюсь, Николаев производит на меня теперь всегда весьма грустное впечатление, когда вспомнишь его прежнее значение и его теперешний невольный застой [327].

Будем надеяться, что мы еще доживем до того времени, когда опять на Черном море будет снова развеваться наш флаг в его прежнем могуществе и когда Николаев и Севастополь опять заживут своей прежней жизнию и деятельностию.

Здесь у нас все, слава Богу, благополучно, и нового ничего нет. На прошлой неделе мы с жинкой провели три дня в Кронштадте, весьма приятно. Я таскался по Адмиралтействам и разным работам, а жена осматривала школы и приюты. Работы идут помаленьку вперед, хотя нынешнее лето нельзя считать весьма благополучным по высокости всех цен и по трудности добывать рабочих людей.

Я решился оставить «Синоп» и «Цесаревич» на зиму в доках, чтоб можно было не торопясь их хорошенько подкрепить и исправить, и сделать вполне надежными для всякой службы. Состояние здоровья команд весьма удовлетворительно. Больных в госпитале менее 700 человек, чего я никогда не помню.

По телеграфу мы знаем, что «Светлана» пришла в Геную 16-го числа, выйдя из Портсмута 4-го. Это неимоверно шибкий переход и подтверждает мое хорошее мнение об ее качестве.

Вчера было первое заседание Государственного Совета, для первого раза весьма интересное.

Погода стоит у нас большею частию холодная и неприятная, что не мешает, однако, молодежи забавляться. В Четверг будет dе́jeuner dansant [328]у Низи в Знаменском, а в Воскресение у нас. Но здесь делается так неприятно, что, я полагаю, в начале Октября мы переберемся в город, хотя жинке весьма не хочется оставлять Стрельны. Она приказала сказать Тебе, что душевно Тебя обнимает. Дети по-прежнему милы и здоровы, хотя у Кости до сих пор зубов нет.

Прощай, любезнейший Саша. Надеюсь, что мы скоро опять Тебя увидим и обымем довольным и здоровым.

С Божиею помощию, мы сегодня приступили, любезнейший Саша, к окончательному рассмотрению крестьянского дела, и преклонясь пред Твоею волею как моего Государя и Брата, я вступил в исполнение должности председательствующего [329]. Моя надежда на Бога, что Он мне поможет исполнить мой долг верою и правдою, как Ты это от меня ожидаешь. Ты знаешь, что я этой должности не искал и не желал, а принял ее по Твоему желанию. Видно, что тому была Воля Божия, преклоняюсь перед Ней, я и от Нее только и ожидаю сил и способностей для Ея исполнения.