Арман Жан дю Плесси Ришелье - Мемуары «Красного герцога»

Г-н де Вильруа добавлял, что, если Королева поступит иначе, она совершит ту же ошибку, которую допустили при первом вооруженном выступлении Лиги: если бы тогда последовали совету выступить против г-на де Гиза и его сторонников, вооруженных в большей степени злобой, чем солдатами, число которых было очень незначительным, не создалось бы и нынешней ситуации.

Канцлер, который при всех обстоятельствах был склонен искать компромиссы и принимать решение, которое устраивало бы обе стороны – Цезарь говорил: когда речь идет о больших делах, не может быть средних решений, – так вот канцлер придерживался иного мнения и считал, что следовало пойти навстречу принцам в их требованиях.

Ему казалось, что почти все без исключения знатные люди королевства объединились с Принцем против королевской власти, что Королеву поддерживали лишь г-да де Гиз и д’Эпернон, так ревниво относившиеся друг к другу в связи с претензией обоих на одну и ту же должность коннетабля, что смертельно ненавидели друг друга, что партия гугенотов очень усилилась, что они стремились потрясти королевство до основ и воспользоваться этим, не скрывая желания возвыситься, пока Король не достиг совершеннолетия, что, знай они свои истинные силы, едва ли они пошли бы на то, что приведет их однажды к полному поражению, что, поскольку власть – в руках женщины, а Королю всего двенадцать – тринадцать лет, осторожность требовала, чтобы ничего не пускалось на волю случая, и обязывала предпочесть худой мир доброй ссоре.

Маршал д’Анкр, который находился в Амьене и, как ему казалось, был в немилости у Королевы, без конца посылал письма своей жене, чтобы заставить ее присоединиться к мнению канцлера и сделать все, что было в ее силах, ради мира. Она исполнила его поручение.

Во время этих споров Королева была вынуждена уважать мнения многих сторон, и потому маршальша пользовалась большей доступностью к Королеве и ее большим расположением: она склонила ту неправильно истолковывать все доводы г-на де Вильруа – он-де обязал г-на де Гиза, навязал ему командование армией, а сам Вильруа не любит канцлера и маршала д’Анкра, которых желает убрать со своего пути с помощью войны, а затем приписал ему решение мягко урегулировать дела, что, впрочем, не помешало тому послать своих агентов в Швейцарию, чтобы поднять там в ружье шесть тысяч человек.

21 февраля Королеве передали от Господина Принца манифест в виде письма, в котором он пытался оправдать восстание, поднятое им и его людьми, а также представить его как результат преступной наивности Королевы и ее правительства.

Он движим лишь одним, – говорилось в письме, – искоренить беспорядки, царящие в государстве, причем добиться этого легально: при помощи парламентских ремонстраций и прошений, к сочинению которых он уже приступил, не прибегая к оружию, которое он предполагал использовать лишь в том случае, если его принудят к этому, например, чтобы достойно ответить на оскорбления в адрес Короля.

Не в силах указать ни на одну ошибку, ни на один промах, в которых было бы виновато регентство Королевы, он скорбел по поводу всех надуманных бед в государстве.

Так, он жаловался, что Церковь недостаточно уважаема, что ее не используют больше в посольствах, что в Сорбонне царит раздор, дворянство бедно, народу не поднять головы, так тяжко ему живется, судейские должности слишком дороги, парламенты не обладают свободой в отправлении своих обязанностей, министры тщеславны и, чтобы остаться у власти, без колебаний погубят государство.

Но верхом всего было то, что он жаловался по поводу щедрых подачек из королевской казны, как будто все они не предназначались ему и его друзьям, как будто Королеву не вынуждали к этому. Наконец, он требовал созыва свободной ассамблеи Генеральных Штатов, что до сих пор откладывалось по причине матримониальных забот.

Отвечавшие на этот манифест от имени Королевы должны удостоиться скорее чести, чем укора, так как приводимые ими доводы были убедительны и лежали на поверхности: Принц был не прав, самолично не изложив все это Королеве в течение четырех лет, не предупредив ее о растратах казны, которые он положил в основу своих жалоб, не следовало покидать двор и использовать в качестве предлога свадебные контракты, которые он сам одобрил и подписал.

Кроме того, ни Церковь, ни дворянство, ни народ не жалуются, как и Сорбонна, с которой Ее Величество постаралась сохранить взаимопонимание. Все жалобщики на нее ежедневно пытаются нарушить эти добрые отношения злонамеренными поступками в ущерб королевской власти и мира в государстве.

Что касается разорения дворянства – она, напротив, либерально распределила имущество и почести, так что оно получило то, чего не имело и во времена покойного Короля. Судебные должности продажны, но не она это придумала и не давала поводов повышать их стоимость.

Народ был спокоен, число обычных выступлений уменьшилось, несмотря на большие расходы, на которые пришлось пойти. У парламентов полная свобода, никто над ними не довлеет. Для тех, кто выступает против своего суверена, привычно делать вид, что нападают не на него, а на его министров, и таким образом, не указывая на бумаге его имени, перекладывать все упреки именно на суверена.

Те, чьими услугами она пользуется, постарели на государственной службе, но все они готовы передать свои должности молодым, если это необходимо для блага государства, однако они заслуживают скорее поощрения, чем наказания. Сделанные ею щедрые подарки, о которых он ей напоминает, пошли на то, чтобы удержать в рамках их обязанностей тех, кто теперь же и жалуется и кто извлек из этого выгоду.

Если же эти поощрения не произвели ожидаемого действия, можно лишь похвалить Королеву за ее доброту и обвинить в неблагодарности получателей. У нее всегда было желание собрать Генеральные Штаты по случаю совершеннолетия Короля, чтобы дать отчет о своей деятельности.

Однако требование Принца сделать их свободными свидетельствует о том, что он заранее настроен на трудности, которые придется преодолевать, а это означает испортить плод еще до его созревания.

Его заверения в том, что он желал бы приступить к реформированию государства законными способами, а не силой оружия, – остается лишь желать этого, поскольку его связь с недовольными дворянами привела к созданию партии, которая не может быть легитимной, не получив одобрения королевской власти, а значит, ведет к войне, служит боевым кличем для нарушителей общественного спокойствия, заставляет Короля всеми средствами противиться этому.