Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Но и на помощь Ленинградского фронта Сталин при таком развитии событий рассчитывал напрасно. Скорее всего, при прорыве через узкую горловину основная часть советских войск погибла бы или была пленена, как это и произошло в сходных обстоятельствах со 2-й ударной армией летом 1942 года. Тогда бы у немцев освободились основные силы группы армий «Север», и у Сталина было бы мало шансов удержать Москву. И исход войны для Советского Союза мог быть иным.

Здесь – еще одно доказательство того, что подлинным полководцем Сталин не был. Он был лишь политиком и стратегом. Этого оказалось достаточно, чтобы выиграть войну. Можно сказать, что ее выиграл Сталин и созданная им тоталитарная система. Эта система была не приспособлена к рациональному ведению войны, могла побеждать только очень большой кровью. Но зато в критических условиях поражений она не могла развалиться до тех пор, пока оставалось достаточное население и территория, ей подвластные. В тоталитарной системе оппозиция отсутствовала, потоки информации строго контролировались, органы безопасности осуществляли повседневный надзор за гражданами, которые почти не имели альтернативных источников информации и подвергались массированному воздействию пропаганды. И подавляющее большинство готово было сражаться и умереть. Тем более, что в Красной Армии хотя бы кормили, (красноармейцам, в частности, направлялось почти все продовольствие, поступавшее по ленд-лизу), а среди мирного населения на неоккупированной территории наблюдались даже случаи людоедства. Власть была единственным распределителем и продовольствия, и иных материальных благ, и это помогало мобилизации масс. На оккупированных же немцами территориях нацистский «новый порядок» оказался ничем не лучше Советской власти, по крайней мере в Белоруссии, на Украине и в большинстве российских регионов. Гитлер не собирался освобождать народы СССР от Сталина и большевиков, не собирался превращать советско-германскую войну в войну гражданскую, а на создание альтернативного русского правительства и армии во главе с генералом Власовым пошел лишь за несколько месяцев до краха Третьего рейха, когда положение было уже абсолютно безнадежно. А ведь именно такого развития событий больше всего боялся Сталин, но расовая доктрина, в которую верил Гитлер, не оставляла последнему выбора.

Есть немало других примеров явно ошибочных решений, содержащихся в подписанных Сталиным директивах Ставки. Так, в директиве от 8 апреля 1942 года он потребовал организации наступления советских войск по всей линии фронта Ленинград – Демянск – Вязьма – Харьков – Крым, т. е. практически по всему фронту. В результате распыления сил серьезных успехов не удалось достигнуть ни на одном участке фронта. Да и позднее, вплоть до конца войны, Сталин требовал наступать одновременно на разных направлениях, что только затягивало войну.

Любопытно, что в августе 1943 года, во время немецкого контрудара под Ахтыркой, когда на Воронежском фронте создалось критическое положение, Сталин обвинил командующего фронтом генерала Н. Ф. Ватутина в стремлении «к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией, без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок…», т. е. практически в том же, чем грешил всего год назад.

Надо сказать, что Сталин не заблуждался насчет полководческих качеств своих генералов. В дни катастрофы в Крыму в мае 42-го телеграфировал представителю Ставки на Крымском фронте Л.З. Мехлису: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобная, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы – не сторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки… Вы вместе с командованием отвечаете… Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов».

А когда 20 июня 1942 года в руки советских войск попали документы, свидетельствовавшие о начале в самое ближайшее время немецкого генерального наступления на юге (план операции «Блау»), Сталин этому не поверил и приказал готовить Брянскому фронту совместно с Западным фронтом наступление на Орел не позднее 5 июля. К трем часам утра 28 июня набросок плана наступления на Орел был готов, а через несколько часов началось немецкое наступление.

В мае 1942 года в одной из телеграмм главкому Юго-Западного направления С.К. Тимошенко Сталин призывал своих генералов «научиться воевать малой кровью, как это делают немцы. Воевать надо не числом, а умением». Но гораздо чаще он требовал от командующих фронтами и армиями атаковать, «не считаясь с жертвами», во что бы то ни стало. Так, в августе 1942 года он требовал от сражавшихся под Сталинградом генералов Гордова и Еременко «не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами». На практике же действовала только вторая формула – о жертвах и почти никогда – первая, насчет умения. Потому что генералов и офицеров нередко отдавали под суд и расстреливали за не взятые к сроку или сданные врагу города, поселки и даже деревни, но никогда – за большие потери, понесенные в бессмысленных порой фронтальных атаках или при удержании заведомо безнадежных позиций. Кстати, любопытнее всего, что, по крайней мере, в 42-м, Сталин был уверен, что лучше, не числом, а умением, воюет именно вермахт, а вовсе не Красная Армия. Правда, возможно, позднее, после Сталинграда, Верховный Главнокомандующий убедил себя в обратном, хотя в действительности вплоть до самого конца войны германские солдаты и офицеры сражались гораздо более умело и грамотно, чем советские. Но не исключено, что Сталин сохранил реалистический взгляд на ход борьбы на советско-германском фронте, но в пропагандистских целях предпочитал говорить о том, что Красная Армия научилась воевать. Тем более, что в его речах и приказах этот тезис появляется уже после победы под Москвой, что не помешало, однако, позднее в секретной телеграмме призвать маршала Тимошенко и его товарищей учиться воевать у немцев.

И до войны, и во время войны Сталин, его соратники по Политбюро, советские генералы и маршалы ориентировались на количественные, а не на качественные показатели. Вождь, зная о значительном количественном и качественном превосходстве Красной Армии над вермахтом в танках и самолетах, которые считал главным оружием современной войны, рассчитывал на блицкриг, в ходе которого в 1940 году собирался оккупировать Восточную Европу и всю Германию, а после того, как вторжение было перенесено на 1941 год, – уже всю континентальную Европу. При этих условиях можно было не опасаться, что США успеют оказаться вовлеченными в войну и поставить под угрозу советское доминирование на Европейском континенте. На практике же дело свелось к затяжной войне, в первые полтора года – вплоть до ноября 1942 года разворачивавшейся крайне неблагоприятно для СССР. Заплатить за победу Красной Армии пришлось огромными людскими потерями, которые превысили потери вермахта на Востоке не менее чем в 10 раз.