Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле

С приходом нового министра госбезопасности С. Игнатьева влияние Берия на это ведомство значительно уменьшилось: Сталин во многом не доверял моему шефу, но прилюдно Лаврентий Павлович старался занять место рядом со своим другом Маленковым. Игнатьев, видимо, получил инструкции Сталина и даже заседания коллегии МГБ проводил без приглашения Берия. Я видел однажды, как шеф, узнав о начале заседания коллегии, со всей силой бросил трубку «кремлевки» на рычаги телефонного аппарата.

Все чаще и чаще Молотов, Ворошилов, а теперь и Лаврентий Павлович не приглашались на совещания к Сталину. Поговаривали, что их дни сочтены, и я уже подумывал о том, как сложится моя судьба, если шеф окажется не у дел. Меня все чаще охватывал страх.

Нервозность Лаврентия Павловича проявлялась во всем и ежедневно: он чаще кричал при разговорах, раздражался по каждой мелочи. Особенно накалилась обстановка после «мингрельского дела».

XIV съезд Компартии Грузии (январь 1949 г.) прошел под сильным воздействием Берия; его хвалили почти все выступающие, ставили в одну строку с «отцом народов». При выборах ЦК Берия единогласно избирается почетным членом, а у Сталина дела хуже — многие воздержались. «Правда» сообщила о том, что членом ЦК КП Азербайджана И. В. Сталин избран единогласно, второе же сообщение — о съезде КП Грузии — существенно отличалось от первого: членами ЦК КП Грузии избраны И. В. Сталин и Л. П. Берия. Но без «единогласно».

Вождь, разумеется, все это знал. Знал и другое: Берия «насытил» земляками-мингрелами подавляющее большинство руководящих постов партии Грузии. Он не был сторонником быстрых, крутых мер; он, подобно хищнику, выжидал, когда для удара созреет обстановка…

Для расследования в Грузию в ноябре 1951 года направляется С. Д. Игнатьев с большой группой работников МГБ с чрезвычайными полномочиями по ликвидации «буржуазно-националистического центра». Были арестованы почти все секретари обкомов, горкомов, райкомов, члены Президиума Верховного Совета Грузии, многие министры, писатели, главы правительства и Верховного Совета. Из 11 членов бюро арестовано 7. Все ставленники Берия оказались в тюрьме. Сотни, тысячи людей были репрессированы, многие расстреляны. Берия окончательно убедился, что Сталин вскоре расправится с ним.

Через год после «чистки» XV съезд Компартии Грузии осудил бывший ЦК, секретарей. На этот раз товарищ Сталин был избран в состав ЦК КП Грузии единогласно при долго несмолкающей овации…

В те дни я редко входил в кабинет шефа: он вздрагивал при каждом звонке «кремлевки», при каждом стуке в дверь. Не раз видел на столе прикрытый им газетами пистолет… Тени Ягоды и Ежова преследовали шефа все чаще и чаще…»

Отчетный доклад на XIX съезде партии из-за медленно текущей болезни Сталин сделать не мог и поручил выступить секретарю ЦК Г. Маленкову; доклад об изменениях в Уставе партии Сталин возложил на Н. Хрущева. Сам физически ослабевший генсек выступил с речью после окончания прений и принятия решений; говорил недолго, часто делая длинные паузы, но тем не менее себя похвалил после съезда: «Смотрите, я еще смогу…»

Съезд, как и предыдущие, надолго прерывался аплодисментами в честь вождя и особенно во время его выступления — после каждого абзаца, а иногда и после каждого предложения начинались аплодисменты, переходящие, как сообщалось в печати, в бурные овации.

Новации начались после закрытия съезда на Пленуме ЦК КПСС — так теперь называлась ВКП(б). К удивлению многих, Сталин предложил избрать не Политбюро, а Президиум, доведя его состав до 36 членов и кандидатов. Окружение Сталина знало, что Иосиф Виссарионович — сторонник узкого, келейного обсуждения проблем, а тут вдруг — Президиум из 36 человек! Во имя чего? Скорее всего ради того, чтобы ввести в Президиум новых, не отягощенных аппаратной атрибутикой людей, приблизить их к себе, а затем с их помощью вытеснить старых, слишком много знающих членов Политбюро. Из 10 старых членов Политбюро Сталин не внес в списки 6 (Молотов, Каганович, Андреев, Микоян и др.). Но Пленум ЦК ввел их в состав Президиума. Тогда Сталин предложил создать бюро Президиума в составе: Сталин, Маленков, Берия, Хрущев, Булганин. Возникает вопрос: почему Сталин при всей его неприязни к Берия оставляет последнего в бюро Президиума? Скорее всего по одной причине — держать его пока возле себя.

Стало ясно, что вождь (слово «генсек» — Сталин был им с 1922 года — вышло из употребления, в списках секретариата отсутствовало слово «генеральный», все секретари, включая Сталина, назывались поименно) готовил новое, весьма существенное обновление руководящего ядра партии.

Не бездействовал и Лаврентий Павлович, видя, как начали вокруг него сжиматься мощные щупальцы спрута: он решил нанести удар, пользуясь той же подозрительностью Сталина, по его ближайшему окружению. Из сейфа верного, многолетнего помощника предсовмина и секретаря ЦК неожиданно «пропадает» секретный документ.

— Я уличил Поскребышева в утере секретного материала, — заявил с присущей ему подозрительностью Сталин. — Утечка секретной информации шла через Поскребышева. Он выдал секреты.

Поскребышева отстранили от должности и арестовали. Место Поскребышева, по рекомендации Маленкова, занимает секретарь Ленинградского горкома Владимир Малин, работавший в ЦК, затем — первым секретарем Могилевского обкома КП Белоруссии, членом бюро ЦК КП Белоруссии, депутатом Верховного Совета БССР. Этим перемещением значительно укреплялись позиции Маленкова — Берия.

Но этого казалось Берия мало. Следует очередной арест: начальник охраны вождя, кавалер орденов Ленина, четырех орденов Красного Знамени и даже фронтового ордена Кутузова I степени, грубый и заносчивый генерал-лейтенант Н. Власик, обвиненный в потере бдительности, оказался на Лубянке, а затем и в ссылке на десять лет. Внезапно умирает сравнительно молодой, никогда не болевший комендант Кремля генерал Косынкин — тоже из ближайшего окружения вождя… Можно себе представить состояние мнительного, «окруженного врагами» вождя, если убираются близкие к нему, к Сталину, люди, то много ли надо, чтобы подступиться и к вождю. Сталин боялся Берия, а тот, в свою очередь, боялся Сталина…

Боясь Берия, умело организовывавшего попойки на даче, вождь как-то заметил, что вокруг появилось много грузин.

— Товарищ Сталин, это верные вам люди, — поспешил оправдаться Берия.

— Как так? — возмутился вождь. — Грузины — верные люди, а русские — неверные.

— Нет, я не говорю этого, но здесь подобраны верные люди.

— Не нужны мне эти «верные люди»! — взорвался Сталин, хищно «вцепившись» взглядом в изрядно струхнувшего Берия. — Не нужны!