Владимир Филиппов - 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

Та же самая проблема, с которой в своё время столкнулись и Святослав, и Игорь!

Только вот опасность к этому времени возросла многократно, и Владимиру пришлось расхлёбывать ту кашу, что заварил его воинственный отец. А потому – никаких дальних заморских походов. Все силы на оборону страны!

Но, по мнению Прозорова, это абсолютно ничего не значит.

Снова приходится констатировать, что в угоду своим симпатиям и антипатиям Прозоров выворачивает историю наизнанку. Хотя нас не оставляет стойкое ощущение того, что если бы Владимир не принял христианство, а остался язычником и продолжил агрессивную политику отца, то Лев Рудольфович разразился бы таким пламенным панегириком в его честь, что мартеновская печь просто бы удавилась от зависти!

Ведь писатель ненавидит Владимира не за то, что тот плохой человек и негодный правитель, а за то, что тот отрёкся от Старой Веры и принял христианство. Хотя это личное дело каждого, в кого ему верить, а в кого не верить, другое дело, что Владимир был не частным лицом, а главой государства со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Ну а дальше мы постепенно переходим к событиям, которые вызывают у Льва Рудольфовича штормовые приливы ярости и появление обильной пены изо рта, прямо как у берсеркера или огнетушителя.

Этап первый. Лирический. Владимир идёт на Византию и добывает себе жену.

Даже освещая такое знаковое событие, как поход на Херсонес, Лев Рудольфович действует в своём духе.

Правда, автор уже становится предсказуем, можно сказать наперёд, что он поведает читателю, – будет осуждать поход в Крым и всячески поносить Владимира.

Звучит это примерно так: «…Закончил же «государственный ум» (князь Владимир) превращением в наемника византийцев. Никто, даже крестившийся Оскольд, даже Ольга, не опускались до такого. Подавил мятеж в богатейшем крымском городе, неплохо, надо думать, на том поживившись; а в качестве «ста бочек варенья и ста пачек печенья» получил из Царьграда «собиратель»-наемник ошейник с крестиком и чернявую смуглянку-принцессу. Снизошли-таки «богоизбранные» императоры».

С чего Прозоров взял, что Владимир стал наёмником Византии, не понятно, сам писатель пояснить своё умозаключение не удосужился, а посему давайте и мы выскажем своё предположение на этот счёт.

Если исходить из подхода Льва Рудольфовича к любой исторической проблеме, то в Херсонесе должны были поднять восстание местные язычники против власти и христианства, и тогда коварные базилевсы обратились к Владимиру с просьбой его подавить. А взамен «сто бочек варенья и столько же печенья». Видимо, падок был Киевский князь на сладкое.

Одна беда – летописи поход на Херсонес никак не связывают с просьбой императоров, а только лишь с желанием самого Владимира, который этот поход и спланировал.

Место нанесения главного удара по Византии Владимир выбрал идеально – Херсонес Таврический, город на территории современного Крыма. И за море идти не надо, и от Руси недалеко, а главное, Империя здесь была особенно уязвима.

Князь прежде всего учёл факт того, что переброска подкреплений из Константинополя будет связана с большими трудностями, поскольку их можно было доставить только морем. В отличие от своего отца, который вторгся прямо в осиное гнездо и в итоге был вынужден отступить под напором войск Империи, которые находились недалеко от своих военных баз, здесь подобного произойти не могло. Захватив Херсонес, Киевский князь крепко взял Византию за горло и сам стал диктовать условия базилевсам.

Вопрос о том, менять или не менять веру, перед Киевским князем уже не стоял, выбор был уже сделан, просто нужно было сделать это так, чтобы исключить какую-либо зависимость Руси от Византии. О чём и поведал нам летописец, оставив запись о том, как князь советовался в Киеве со своими людьми: «И спросил Владимир: «Где примем крещение?» Они же сказали: «Где тебе любо». И когда прошел год, в 6496 (988) году пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий, и затворились корсуняне в городе».

Ни о каком мятеже в Херсонесе и речи нет, а если даже он и был, то правильно сделал Киевский князь, что его подавил.

На своих рубежах гораздо лучше иметь город, где есть стабильная власть и твёрдая рука имперского правителя, а не правит кучка смутьянов, от которых можно ожидать чего угодно.

Впрочем, как мы помним, к врагу внешнему писатель Прозоров относится очень доброжелательно, как-то раз даже отметив в припадке благодушия, что русы «как раз к нему могли быть снисходительны».

Однако в этот раз цель похода была не только в том, чтобы пограбить и напугать.

Владимир задумал действительно грандиозное мероприятие, да и сама его комбинация была многоходовой. Поход на Херсонес (Корсунь) был лишь только одной из её составляющих, точнее, первым её этапом, заняв город и диктуя свои условия Византии, князь планировал ни много ни мало, а взять себе в жёны сестру базилевсов Анну.

«Правда заключалась в том, что Владимир принял крещение вовсе не из убеждения, а потому, что это было условием его женитьбы на греческой царевне. Владимир крестился из-за выгодной политической комбинации» ( С. Лесной ).

Сын Святослава прекрасно понимал, что за язычника императоры Василий и Константин свою сестру не отдадут никогда, а получать крещение из их рук значило признать зависимость Руси от Империи. Вот и дилемма. Как её решить?

А просто! Огнём и мечом!

Если взять Херсонес, там креститься, а затем отдать город в качестве выкупа за невесту, то все останутся довольны итогом, и при этом никто никому не будет должен!

При удачном стечении обстоятельств Киевский князь просто расплатится с будущими родственниками их же добром, нисколько не ущемляя интересов Руси и своего престижа.

Мало того, даже его воины останутся при добыче.

Вот это класс!!!

Именно это и имел в виду В.Н. Татищев, когда отметил, что: «Владимир положил намерение летом идти на Корсунь и там просить у царя в жену себе сестру их».

В этом противостоянии с Империей инициатива постоянно была у Владимира, который учёл опыт походов на Империю нескольких поколений киевских князей. Византийцы за ходом его дел и мыслей просто не поспевали.

Владимир, «собрав великое войско, пошел весною на град Корсунь греческий» ( В.Н. Татищев ).

Обложив город как со стороны суши, так и с моря, русы приступили к осаде.

Сразу же закипели яростные бои, поскольку воины гарнизона и горожане не собирались отсиживаться за стенами, а выходили сражаться за городские ворота. Но перевес как численный, так и качественный был на стороне русов, и в итоге вылазки горожан прекратились, однако на предложение открыть ворота они ответили отказом, надеясь получить помощь от метрополии.