Владимир Филиппов - 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

И ещё забавно, почему видел это только один Гази?

«Это он сделал по своей инициативе, ибо и эмир Волжской Булгарии, и посол-наместник великого хана Монгольской империи были поражены увиденным. Так началось развитие того явления, которое впоследствии стало называться игом» ( А. Широкорад ).

Мы не просто поражены увиденным. Мы в шоке.

Но Широкорад ещё не закончил: «Как русскому человеку, мне обидно читать такое, но чем возразить? Разве тем, что, видимо, эти деньги Ярослав считал платой татарам и Гази Бараджу (участнику похода) за то, что они не схватили его по пути во Владимир и дали возможность сесть на владимирский престол. Вполне возможно, что Ярослав не думал, что таким способом он устанавливает «иго».

Порой такую глупость даже и комментировать не хочется. Времени жалко. Неужели есть ещё люди, готовые в такую наглую брехню верить?

«Если вы не хотите, чтобы вас называли идиотом, не совершайте идиотских поступков – старая житейская истина», – так вещает нам Сан Саныч. Очень точно, прямо не в бровь, а в глаз, и что главное – не оспоришь.

Давайте себе представим картинку, нарисованную Бушковым, подхваченную Широкорадом, которые держат за первоисточник клинопись Гази.

Выглядит это приблизительно так. Вдумайтесь.

Ярослав, сидючи в стольном городе Киеве, до которого монголам, совместно с грозными и агрессивными булгарами, пока никак ещё не добраться, призадумался, трезво оценил происходящую ситуацию и испугался аж до икоты.

Что делать теперь? Драться или сдаваться? Смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье? Восстать, вооружиться, победить? Или погибнуть, умереть, уснуть? Вопрос не шуточный! Правда, советник Кац предлагает сдаться. Может, прислушаться – человек мудрый и опытный?

А времени на размышления мало, песок сыплется, часы тикают, монголы приближаются, булгары наседают.

– А ну его к лешему, брата! – надумал, наконец, Ярослав.

– Чего из-за его глупости в драку с такими отчаюгами, как сам Гази Барадж, лезть. Тут лёгким испугом не отделаешься. Себе дороже.

И тут же светлая мысль.

– Откуплюсь! Принесу своим зрелым поступком пользу всему государству. А брат? Брат пусть выкручивается сам как знает.

А надо сказать, что был Ярослав непоседлив и нетерпелив, и уж если что пришло ему в голову, то тут же приводил в исполнение, всегда доводя дело до конца с завидным упорством. Раз решил, чего время зря терять.

Не откладывая в долгий ящик, он собирает казну, а как без неё, нужно же злато-серебро к Батыю везти в подарок, иначе тот не поймёт, что Ярослав уже сдался. А не поймёт, не поверит, может и меры предпринять. А казна бо-о-ольшая, а везти её ой как долго. Тогда Ярослав зычным голосом кличет верную дружину, сажает на коней и отправляется в путь.

А как без дружины? Он ведь князь. Да и дорога – дело не шуточное, вдруг нападут, вдруг обманут, как тогда Батый поймет, что он сдаваться ехал? Нет, тут промашку допускать нельзя.

И скачет верная дружина в спешке через вёрсты, через расстояния, по любой дороге в стороне любой, не зная сна, покоя и отдыха. Лишь бы до Батыя скорее добраться.

А у Батыя разведка хорошая. Узнал он, что к нему Ярослав со своей дружиной навстречу поспешает, узнал и не понял. Смутился. Поёжился. Подумал ещё раз и понял, что тот его бить едет. Мстить за причинённый материальный и моральный ущерб. Вот тогда Батый решил встречи с Ярославом не искать, а ловко от неё уклониться. На всякий случай. Мало ли что. Русские они ведь такие, особливо когда в запале, сначала морду бьют, потом разбираться начинают. Неприятно.

Ну и не рискнул.

Развернул своих мохнатых коней и ушёл от греха подальше.

– Отдохну где-нибудь возле Козельска. Там и климат лучше, да и Ярослав не сразу сообразит, где искать.

А дальше распутица их разъединила. А с ней не поспоришь. Русская грязь своей волей устанавливала мир на земле. Пока Ярослав хана в своей столице искал, тот на черниговской границе в тоске и тревоге ждал, когда солнышко просушит дорогу в степь.

Приехал Ярослав с казной богатой во Владимир, а Батыя там нет, сдаваться некому, и в Рязани его нет, и в Ростове нет, и где его искать – непонятно.

Смекнул князь – недоразумение получилось. Не понял его монгольский хан, и намерений его добрых не оценил.

Нехорошо дело складывается…

Что делать, как быть, дабы наверняка, чтобы прочь сомнения? А делать нечего, дело надо до конца доводить. Хошь не хошь, а надо в степь ехать, туда казну везти. Беда…

Поедешь, а вдруг снова не поймут? Взлетит орда на коней – и гоняйся за ней по всей степи с деньгами.

Нет, так не пойдёт.

И тут его осенило! Побрею голову! Вот уж тогда сразу поймут, кто ещё по степи с бритой головой ездит! Вот удивлю так удивлю, без осечки. И как всегда: мужик сказал – мужик сделал!

Правда, и в этот раз до Батыя Ярослава не допустили. Подсуетился Гази Барадж. И деньги у Владимирского князя взял, и протекцию пообещал, и от бюрократии избавил.

Да, надо сказать, что и Ярославу надоело за Батыем с деньгами гоняться. Порадовался он, что в ставке хана нашлись люди, способные за нормальный процент выступить посредниками в таком тонком и щекотливом деле, как принятие высшего покровительства, и умело, а главное, дельно решить все его проблемы. Словом, напоили, накормили, обобрали… И все остались довольны – и Ярослав, и Батый, и Гази с Кул Баратом, и Русь мятущаяся, и степь озлобленная, а также и писатель Бушков с сотоварищами и последователями.

Вот так Русь и попала под монгольское иго.

Правда, самое забавное заключается в том, что ига ещё не было и быть в ближайшие как минимум двадцать лет, не могло, ибо Ярослав и был тем, кто его остановил. Только в отличие от своих братьев, свою кровь ему проливать на поле боя уже не пришлось, их смерть стала залогом его успеха. А его авторитет послужил гарантией, что пока он жив, монголы в пределы Северо-Восточной Руси не сунутся. Это Батый не захотел весной 1238 года встречаться с Ярославом и его дружиной, усиленной новгородцами, а не наоборот. Понятно, почему. Войско Батыя потеряло столько людей, что ему с большим трудом удалось взять маленький, но упёртый Козельск, где их поджидала черниговская дружина, да и то не в полном составе. А Ярослав, к тому времени сильнейший полководец на Руси, заставивший платить дань гордых тевтонов, разбивший литву и крестивший карел.

Представьте, что бы было, если бы Батый, потрепанный и усталый, сразился в честном бою со свежими полками Ярослава?

Может, это покажется вам невероятным, но поверьте, у Батыя не было бы в таком противостоянии ни единого шанса. Даже в лучшие времена победы давались ему тяжело, вспомните Коломну и Сить, вспомните Евпатия Коловрата. Если бы у Батыя было желание встретиться с Ярославом, он мог бы не уходить на Черниговские земли, и не сидеть на островке, окружённом грязью и водой, около трёх недель. Шёл бы в ещё не разорённый им Ростов или Углич, собирал своих полководцев и ждал. Но нет, отчего-то Батый решил уйти в степь.