Александр Зимин - Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

Возможно, именно тогда Борис Александрович «рать… посылал на Москву» (ПСРЛ. Т. 23. С. 158). Скорее всего эта рать послана была в Рузу, где присоединилась к войскам Дмитрия Шемяки и Ивана Андреевича.

ПСРЛ. Т. 26. С. 201. Вероятно, мотив о «крестном целовании» навеян уже последующим «переписыванием истории», согласно которому Василий II рисуется сторонником соблюдения докончаний, а Дмитрий Шемяка — их нарушителем.

Василий II увидел присланных Шемякой людей только тогда, когда они мчались на лошадях к троицкому селу Клементьевскому. Поняв, что «несть ему никоея помощи», он быстро отправился в Троицкий собор, рассчитывая на то, что крепкие стены собора и ореол святости не позволят врагам войти в него (ПСРЛ. Т. 26. С. 201).

ПСРЛ. Т. 23. С. 152.

ПСРЛ. Т. 26. С. 202.

ПСРЛ. Т. 26. С. 202.

В Новгородской летописи по списку Дубровского говорится, что Василия II ослепили уже в Троицком монастыре: «… положиша доску на персех его среди монастыря и ослепиша его, и вину возложиша на него» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 489).

Г. Вернадский прозвище Василия II Темный производил от слова «темник» и связывал с приходом татар вместе с ним на Русь ( Vernadsky G . Op. cit. P. 321). Но прозвище Темный — позднего происхождения. Оно встречается и у В.И. Татищева (см.: Татищев В.И. История Российская. Т. 1. М., 1962. С. 377), и у А.И. Манкиева с расшифровкой: «…прозванием Темный, или Слепый» (См.: Манкиев Л.И. Ядро Российской истории. М., 1770. С. 149).

Подробнее см.: ПСРЛ. Т. 26. С. 200–202.

ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 443.

ПСРЛ. Т. 26. С. 202. По Ермолинской летописи, «боляр, и князеи, и детей боярьских, и гостей, и чернь, всех привели к целованью, что хотети им добра князю великому Дмитрею Ивановичи) (так в летописи; надо: Юрьевичу. — А.З .) и князю Иоанну Андреевичю» (ПСРЛ. Т. 23. С. 152). После «поимания» детей Василия II (в мае) Дмитрий Шемяка «боляром и князем повеле себе служыти и привел их к неволному целованию» (Там же). Служилых людей, следовательно, дважды принуждали приносить присягу.

ПСРЛ. Т. 23. С. 152–153 («пограби села и посад, а мало града не взял»). По московским данным, «он же, подговорив пристава его, и убежа из желез, и бежа к Коломне, и тамо лежал под своим приятелем, и многих людей подговорил с собою, погреби уезды Коломенския, побеже в Литву со многими людьми» (ПСРЛ. Т. 26, С. 202–203).

ПСРЛ. Т. 26. С. 203.

ПСРЛ. Т. 23. С. 153. По Львовской летописи — Трегуб Касым (очевидно, «Трегуб Касым» — это одно лицо) и Якуб (ПСРЛ. Т. 20. Первая половина. СПб., 1910. С. 260). Якуб перешел на сторону Василия II уже после сражения 7 июля 1445 г. Вероятно, он был послан с татарами, сопровождавшими великого князя из Курмыша в Москву. В конце 1446 г. летописи говорят только о двух царевичах на службе у Василия II — о Трегубе Касыме и Якубе (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 455; Т. 26. С. 207). Возможно, Бердедат уже после битвы 7 июля 1445 г. на службе у Василия II не находился и сведение Ермолинской летописи ошибочно.

Федор Яковлевич и Василий Степанович были известны своими дипломатическими способностями. Они, в частности, участвовали в заключении Яжелбицкого договора 1456 г. Подробнее о них см.: Янин В.Л. Новгородские посадники. С. 281–282.

«Князь Дмитрии крест целова на всих старинах. А тферьскии князь Борис на опасе новгородцких послов держал 4 месяци и отпусти их» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 443). Не вполне ясно, о каких послах идет речь: о новгородских послах к Шемяке (см.: Черепнин. Архивы. Ч. 1. С. 326) или, что, на наш взгляд, вероятнее, о послах Новгорода в Тверь. Термин «опас» — охрана, защита, стража — дела не проясняет (см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. II. СПб., 1895. Стб. 678).

Опись. Ч. 1. С. 40–41.

См.: Кучкин В.А., Флоря Б.Н. О докончании Дмитрия Шемяки с нижегородско-суздальскими князьями // Актовое источниковедение. М., 1979. С. 209. Примеч. 102. 27 мая 1446 г. князь Иван Андреевич уже выдал жалованную грамоту на село Присеки Бежецкого Верха «по грамоте» «старейшего брата» Дмитрия Юрьевича (АСЭИ. Т. I. № 179. С. 129–130).

См. под 1446 г.: «Того же лета начаша людие денги хулити сребреныя, даже и все новгородци, друг на друга смотря, и бысть межи ими голка, и мятежь, и нелюбовь» (НПЛ. С. 426; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 442). См. также под 1447 г.: «Того же лета новгородци охулиша сребро, рубли старыя и новыя, бе денежникам прибыток, а сребро пределаша на денги, а у денежников поимаша посулы. В том же лете ржи коробия по полтине бысть. И бысть во гради мятежь велик» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 443–444). По П.Д. Мец, в первом случае речь шла о понижении веса монеты, а во втором — о порче металла. Хотя летопись говорит об этих явлениях применительно к Новгороду, но, по Н.Д. Мец, их следует рассматривать как общерусские (см.: Мец . С. 59). См. также: Сотникова М.П. Из истории обращения русских серебряных платежных слитков в XIV–XV вв. (Дело Федора Жеребца 1447 г.) // Советская археология. 1957. № 3. С. 54–59.

См.: Мец. С. 62.

См.: Мец . С. 60.

ПСРЛ. Т. 37. С. 87–88.

АФЗХ. Ч. I. № 232. С. 203–204.

См.: Каштанов. № 10. С. 362. По С.М. Каштанову, это могло быть сделано в Переславле, куда 6 мая 1446 г. прибыл к Шемяке рязанский епископ Иона, рассчитывавший стать и митрополитом.

АСЭИ. Т. I. № 180. С. 130. В акте упоминается только келарь Авраамий, а что стало с самим троицким игуменом, неясно. В 1444/45 г. игуменом был еще близкий к Василию II Зиновий (АСЭИ. Т. I. № 175. С. 127).

АСЭИ. Т. I. № 101. С. 81.

АСЭИ. Т. III. № 48а (№ 44). С. 72.

«Обеща ему митрополию» (ПСРЛ. Т. 26. С. 203). Дело не в том, что «враждебные великому князю силы непосредственно опирались на церковь» ( Сахаров А.М. Указ. соч. С. 55). Речь шла о попытке великого князя (в данном случае Дмитрия Шемяки) использовать церковь в своих интересах.

См.: Инока Фомы слово похвальное… С. 40–41.

14 августа в Угличе у Василия II родился сын Андрей (ПСРЛ. Т. 23. С. 153), или 13 августа (Т. 26. С. 204), или 8 августа (см.: Клосс Б.М. Вологодско-Пермские летописцы XV в. С. 273).

ПСРЛ. Т. 26. С. 203. По Ермолинской летописи. Иона взял детей Василия II «ис пелены во соборной церкве на свои руки, на всем добре, что не учинити им никакова зла» (ПСРЛ. Т. 23. С. 152). По Софийской I летописи, он «взя их на свою душу» (ПСРЛ. Т. 5. С. 268). Распространены были слухи, что Дмитрий Шемяка хотел было утопить детей Василия II «в реце в Волзе, в мехи сшивши, но не даст ему владыка Иона» (ПСРЛ. Т. 20. Первая половина. С. 260). Вероятно, это одна из версий; сторонники Ионы пытались таким образом как-то обелить его неприглядное поведение.