Яков Нерсесов - Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

… Между прочим,если предположить, что одна неудача в бою – это случайность, а две неудачи в бою с одним и тем же противником еще можно считать совпадением, то уже третье подобное фиаско следует признать… закономерностью! Так или иначе, но после второй по счету «ничьей» (?!) в боях под Нолой с крайне неуступчивым Марцеллом Одноглазый Пуниец благоразумно решил не доводить дело до «закономерного» результата. Не приняв третьего боя с решительным римлянином, он ретировался, т. е. молча признал себя побежденным. Знаменательно, но спустя год противники снова схлестнутся под Нолой и опять без решительного результата разойдутся в стороны: легат Гай Клавдий Нерон запоздает с конным ударом в тыл теснимого Марцеллом Ганнибала. Если все так, то вполне естественно, что отнюдь не знаменитый Публий Корнелий Сципион Африканский был единственным римским полководцем, сумевшим в ходе Второй Пунической войны переиграть Ганнибала в открытом бою, а всего лишь тем военачальником Рима, который сумел нанести ему решающее поражение под Замой (Северная Африка) в 202 г. до н. э., после которого война была выиграна Римом!Катастроф с Ганнибалом в Италии не случалось, но сомнительные «ничьи» или нечто похожее на «немного проигранный» бой, вполне вероятно, имели место. Просто-напросто на то Одноглазый Пуниец и был гениальным тактиком, что каждый раз, когда исход боя начинал вызывать у него сомнение, он, прикрывшись ловким маневром, вовремя покидал поле боя, оставляя на заклание незначительный арьергард. В то же время бои под Нолой показали всем, что прошло, очевидно, то время, когда именно Ганнибал старался навязать римлянам сражение, а они, во всяком случае, такие осторожные полководцы, как Квинт Фабий Кунктатор или Луций Эмилий Павел, стремились его избежать. Так, потихоньку, от стычки – к стычке, от боя – к бою, медленно, но верно разрушалась легенда о непобедимости Ганнибала! Так ковалась грядущая победа Рима в изнурительной «Ганнибаловой войне»!..

От военных неудач Ганнибала отвлекли прибывшие к нему послы от воинственного македонского царя Филиппа V с предложением заключить военный союз против Рима, поскольку Филипп жаждал вернуть Иллирию, которой Македония лишилась в 219 г. до н. э. Он наглядно подумал об этом еще после трагедии римских легионов на берегах Тразименского озера, а как только до него дошли проверенные сведения о катастрофе, постигшей Рим под Каннами, македонский царь вспомнил, что он – наследник славы самого… Александра Македонского, который почти 100 лет назад покорил полмира и навсегда остался самым легендарным полководцем всех времен и народов! По дороге к Ганнибалу македонские послы попали в переплет. Натолкнувшись на римское сторожевое охранение в Апулии, они были доставлены не к карфагенскому полководцу, а к римскому претору Марку Валерию Лэвину в Луцерию.

Положение спас глава посольства, ловкий пройдоха грек Ксенофон (Ксенофан): не теряя присутствия духа, он заявил, будто послан македонским царем Филиппом V заключить дружественный союз с… римским народом: именно он должен вести переговоры с консулами, сенатом и самим римским народом! Претор наивно поверил и даже снабдил послов проводниками, чтобы те указали самые удобные и безопасные для важных послов дороги в Рим. Без дальнейших приключений посольство, миновав римские гарнизоны, явилось в… лагерь Ганнибала!

Переговоры прошли гладко, и новоиспеченные союзники якобы сумели договориться о главном: войска македонского царя переправятся в Италию и помогут карфагенскому полководцу покорить Рим, а потом уже Ганнибал переправится в Грецию и будет воевать с теми, с кем пожелает Филипп. Вся Италия останется за Карфагеном, а вся Греция – за Македонией. Все вроде бы ладно и складно, но Ганнибал не мог выступать от лица Большого Совета 104-х Карфагена, а только от своего собственного имени, что, естественно, понижало значимость заключенного договора.

И все же для Ганнибала, уже не первый год воевавшего на земле заклятого врага, это могло быть весомым дипломатическим успехом: у него появился сильный союзник против Рима вне пределов Рима!

… Кстати, получалась занимательная перспектива: потом после разгрома Рима и подчинения Греции союзникам пришлось бы превратиться в лютых врагов. Поскольку им наверняка предстояло бы схватиться друг с другом за господство во всем Средиземноморье! Скорее обе стороны понимали это, но пока предпочитали думать о насущном, как победить Рим.

Для ратификации договора с Филиппом V македонские послы двинулись из карфагенского лагеря в обратный путь, который явно обещал быть нелегким: ведь в Риме так и не дождались посольства Ксенофона, о котором претор Лэвин уже успел сообщить. Вместе с ними отправились и карфагенские посланцы Ганнибала к царю Филиппу V – некие Гисгон, Бостар и Магон (но не брат Ганнибала). По суше они благополучно достигли той части побережья Италии, где у них были спрятаны корабли, но на морской дороге их подстерегала неприятная неожиданность. Патрульные суда римлян заметили их и настигли.

Ксенофон попытался снова пустить в ход свой старый и испытанный трюк: префекту римского флота Публию Валерию Флакку он высокомерно заявил, что, дескать, могущественный македонский царь Филипп V отправил его в Рим для заключения договора о союзе. По дороге в Рим он – Ксенофон и его свита прибыли к претору Марку Валерию Лэвину, но далее пробраться через территорию, занятую вражескими войсками, им не удалось, и теперь они ищут обходной, морской путь в Рим. Но то ли командир римских сторожевиков уже знал о том, как Ксенофон провел Лэвина, то ли его насторожило карфагенское обличье посланцев Ганнибала к Филиппу и их явный карфагенский акцент, то ли еще что-то, но он приказал обыскать «дипломатов» и после того как у них было найдено письмо Ганнибала к Филиппу и, что самое главное, текст договора, отпираться уже было бесполезно. Послы и секретные материалы были срочно переправлены в Рим, где по решению сената глав посольств посадили в тюрьму, а их сопровождающих… продали в рабство.

И все же одному из македонских кораблей удалось ускользнуть и добраться до родины. Македонский царь, не зная в точности, на каких условиях Ксенофон сумел договориться с Ганнибалом, был вынужден отправить новых послов с прежним поручением. На этот раз все обошлось без приключений, но было упущено время и утрачена секретность. К тому же Рим вовремя и умело активизировал врагов Филиппа V на Балканах – греческие города из Этолийского союза и пергамского царя Аттала I в Малой Азии. Началась Первая Македонская война (215–204 гг. до н. э.), и Филиппу стало не до помощи Ганнибалу в Италии. Антиримский союз Ганнибала с Филиппом V ожидаемой выгоды первому не принес.