Евгений Кычанов - Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»?

Реально Чильчер, который взял Борте в наложницы в отместку за позор своего брата Чиледу, конечно, и не мог подозревать, что имеет дело не с обычной пленницей, а с будущей государыней-императрицей

Закончился победой меркитский поход. «Томучин почтительно поклонился и сказал Тогорил-хагану и Джамухе: «Хаган, отец мой, и побратим Джамуха, с вами обоими сдружившись, получив от Неба и Земли силу и мощь,

Чжамуха – родственник и друг детских лет Темучжина – был в то время фактически главой той части татаро-монгольских племен, которая и именовалась собственно монголами [25].

Мы уже говорили, что в его улусе жило много людей, которые когда-то принадлежали к улусу Есугая, а могли бы стать людьми Темучжина.

После разгрома меркитов Темучжин, видимо, тоже получил немалую добычу. Но по неясным для нас причинам – из-за боязни опять остаться одному или вынашивая какие-то дальновидные планы, – он со всеми своими людьми не ушел от Чжамухи. Полтора года их совместной жизни, когда побратимы даже иногда укрывались одним одеялом, сыграли важную, если не решающую роль в карьере Темучжина, на пути превращения его из Темучжина в Чингис-хана. Именно в это время он успел привлечь на свою сторону многих соплеменников, поставил их перед выбором между ним и Чжамухой и смог начать борьбу за восстановление своего улуса. Л. Гамбис относит эти события к. 1184 г. Он полагал, что Темучжин действовал щедростью, по выражению источника, «одевал людей в собственные одежды», «сажал их на их собственных коней», это была «тактика либерализма, способная снискать уважение» [Гамбис, с. 36].

Чжамуха и Темучжин дважды братались в детстве. «В то время как они побратались, Томучину было одиннадцать лет. Джамуха отдал ему косточку – бабку косули, Томучин Джа-мухе – крепкую бабку-налиток. Так они стали побратимами. Еще тогда, когда они гоняли кости по льду Онона, они назывались побратимами. Потом весною, когда они вместе стреляли из малых луков, Джамуха отдал Томучину свою шумящую стрелу с наконечником, сделанным из рога оленя. Томучин обменялся с ним стрелой с шишечкой из можжевельника: так они стали побратимами. Вторично назвались побратимами – таков был обычай.

Они сказали друг другу: «Слышали мы некогда сказанные слова стариков о побратимстве: У побратимов одна общая жизнь, не оставляйте друг друга, в жизни будьте охраной друг другу. Таков закон взаимного братства. – Ныне мы также произнесем клятву побратимства – будем жить мирно».

Томучин опоясал Джамуху золотым поясом, отобранным у меркитского Тогтага, подарил Джамухе светлую, с черными хвостом и гривой яловую кобылицу, взятую у Тогтага. Джаму-ха в ответ на это опоясал Томучина золотым поясом, отобранным у унаг-меркитского Даир-Усуна, посадил Томучина на белого коня с шишкой на лбу, принадлежавшего когда-то также Даир-Усуну На южной стороне крутого откоса Хулдагар в Хорхог-Джибуре, под ветвистым деревом, они назвались побратимами и, услаждая друг друга, пировали, и праздновали, и спали вместе под одним покровом» [Алтан Тобчи, с. 95–96].

Таким образом, Темучжин и Чжамуха дважды братались в детстве и теперь, после победы над меркитами, заключили союз побратимства в третий раз, обменявшись, по обычаю, золотыми поясами и конями. Встает вопрос, где же раньше был анда Чжамуха, почему не помогал Темучжину? Мы не находим на него ответа. Судя по всему, до похода на меркитов Чжамуха или не мог, или скорее всего не хотел поддерживать Темучжина. Поводом к признанию послужил, вероятно, восстановленный Темучжином союз с Тоорил-каганом. Каждый из дважды побратавшихся помнил о том, что на деле один не поддержал другого в трудный час, и поэтому было решено подтвердить побратимство и побрататься в третий раз.

Так, как повествует «Тайная история», жили они одним становищем полтора года (по Лубсан Данзану – один год и «часть следующего года») и неизвестно, почему внезапно покинули его в один день. Видимо, и у того, и у другого уже имелись для этого основания. Умен и хитер был Темучжин, но умен и хитер был также и Чжамуха.

Итак, орда тронулась в путь. И хотя побратимы ехали рядом, впереди своих людей, последующие события показали, что едут они в разные стороны. По преданию, поводом для внезапного расставания послужили загадочные слова Чжаму-хи, сказанные им Темучжину:

– Покочуем-ка возле гор – для табунщиков наших шалаш готов,

– Покочуем-ка возле реки – для наших пастухов овец еда готова! [Сокровенное сказание, с. 106].

Лубсан Данзан в «Алтан Тобчи» передает эти слова так:

Никто не знает, что имел в виду Чжамуха: может быть, намекал на то, что нет такого кочевья, где всем было бы одинаково хорошо.

Темучжин же, не поняв смысла слов Чжамухи, испугался. Поотстал немного, подъехал к своим матери и жене посоветоваться. Жена его Борте истолковала слова Чжамухи так:

– Недаром про анду Чжамуху говорят, что он человек, которому все скоро приедается. Ясно, что давешние слова Чжамухи – намек на нас. Теперь ему стало скучно с нами. Раз так, нечего останавливаться. Поедем поскорее, уйдем от него и будем ехать всю ночь. Так-то будет лучше! [Сокровенное сказание, с. 106].

Побратимы, видимо, давно опостылели друг другу. Такое истолкование Борте слов Чжамухи было подготовлено всей жизнью побратимов и их людей в последние месяцы – уж слишком быстро согласился Темучжин с мнением жены, столь превратно истолковавшей слова его побратима; не возражали, видимо, и его нукеры и сородичи. Более того, как мы вскоре убедимся, и между людьми Чжамухи, полтора года прожившими под властью побратимов, начались колебания, с кем из них остаться? Может быть, действительно Чжамуха своими словами намекал: «Давай разойдемся, всем станет удобнее», как это толкует Дорона-Тиб, составитель нового краткого перевода «Тайной истории» на китайский язык [Дорона-Тиб, с. 83].