Валентин Рунов - Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

А. Е. Эверт с командующими армиями Западного фронта генералами В. А. Ирманом и А. Ф. Рагозой.

Осуществление фронтального маневра на расстояние свыше 200 километров в сжатые сроки было делом не простым. Его подготовка и проведение требовали огромной напряженной работы командующего, штаба, слаженных действий подчиненных командиров, штабов и войск. Обстановка осложнялась воздействием противника с фронта и непогодой. Но армия успешно справилась и с этой задачей. Подготовка маневра была завершена всего за одни сутки. Эверт решил основные силы армии в район Ивангорода перебросить частично своим ходом, частично по железной дороге. Прикрытие этих войск от ударов противника с фронта возлагалось на 25-й армейский корпус и Уральскую казачью дивизию, которые перемещались по левому берегу Вислы. Такое распределение войск обеспечивало свободу маневра главными силами, удерживало противника на подступах к Висле, которую Эверт рассчитывал превратить в неприступную для врага преграду.

Крупнейший с начала войны фронтальный маневр был проведен успешно. Марш главных сил был совершен за шесть форсированных переходов по 35 километров каждый с одной дневкой. К исходу 17 сентября 16-й и Гренадерский корпуса сосредоточились в новых районах и приступили к возведению переправ через Вислу. Днем позже в Ивангород по железной дороге был доставлен 3-й Кавказский корпус. Одновременно с ним на указанное направление выдвинулись и силы, находившиеся на западном берегу реки. Неожиданно для противника 4-я армия в полном составе встала на его пути.

Замысел Эверта на оборону предусматривал нанесение поражения противнику на западных подступах к Висле и удержание обширного плацдарма с опорой на крепость Ивангород. В военном отношении эта крепость была слабой. Она состояла из центрального ядра, находившегося на правом берегу реки, в котором размещались казармы для личного состава гарнизона и склады. Имелось семь фортов, расположенных по обоим берегам Вислы и предназначенных для прикрытия главной переправы. Все оборонительные сооружения были выполнены из кирпича. Лишь в некоторых капонирах стены были возведены из тонкого бетона, который не мог противостоять даже снарядам артиллерии среднего калибра. Учитывая это, Алексей Ермолаевич предложил командующему фронтом создать перед крепостью и по обе стороны от нее передовую полосу полевого типа глубиной до десяти километров. Она должна была сковать противника на западном берегу Вислы и обеспечить оборону переправ. Однако Иванов, считавший нецелесообразным тратить силы на левом берегу реки, не поддержал это предложение, тем самым позволив противнику почти беспрепятственно выйти к Висле.

А. Е. Эверт подчинился приказу. Подчиненные ему войска организованно отошли за Вислу, разрушив за собой переправы. Каково же было его удивление и негодование, когда двумя днями позже Иванов приказал 4-й армии начать переправу на западный берег реки с целью занятия исходного положения для последующего наступления на противника совместно с соседними армиями. Столь необъяснимые действия командующего фронтом вывели Алексея Ермолаевича из себя. Он хотел даже обратиться с жалобой на Иванова непосредственно к Верховному главнокомандующему. Однако ближайшие помощники, знавшие, что Иванов находится в большой милости у самого царя, отговорили его от столь рискованного шага, посоветовав выполнить и этот приказ.

Импровизированная позиция русской пехоты.

27 сентября три корпуса 4-й армии переправились через Вислу частью сил и вступили в ожесточенные бои за овладение плацдармами. Из-за превосходства противника в артиллерии, которая прицельным беглым огнем опустошала цепи русской пехоты, закрепиться на западном берегу реки удалось только соединениям 3-го Кавказского корпуса под командованием генерала В. А. Ирмана. Остальные войска, понеся большие потери, к утру следующего дня были вынуждены возвратиться на свой берег. Эверт, желая разделить с подчиненными горечь неудачи, встречал части на берегу Вислы, принимал доклады о потерях, подбадривал раненых. И многие видели в этот день слезы на его глазах. Мысленно же Алексей Ермолаевич был с теми, кто вступил в неравный бой с врагом на Казенецком плацдарме.

Тяжелые оборонительные бои на Казенецком плацдарме продолжались более недели. В ночь на 29 сентября туда из состава 5-й армии был переправлен 17-й армейский корпус генерала П. П. Яковлева, который затем вошел в состав 4-й армии. Этим двум корпусам пришлось отразить многочисленные атаки превосходящих сил противника, выдержать ураганный огонь его тяжелой артиллерии на крайне неудобной для обороны лесисто-болотистой местности. Они были лишены поддержки своей артиллерии, которая из-за малой мощности и расположения огневых позиций на восточном берегу реки не могла решать огневые задачи в их интересах. Потери русских войск убитыми и ранеными исчислялись десятками тысяч. Об эвакуации убитых в тыл не могло быть и речи. Павшие свозились в одно место, а затем хоронились в братских могилах. Легко раненные, получив первую медицинскую помощь, как правило, возвращались в строй. И только тяжело раненные под покровом ночи переправлялись через Вислу в лодках, которые доставляли на плацдарм боеприпасы и продовольствие.

В течение недели А. Е. Эверт дважды переправлялся на плацдарм и, несмотря на постоянный обстрел вражеской артиллерии, верхом на лошади в сопровождении адъютанта разъезжал по частям, беседовал с младшими офицерами и солдатами, уточнял обстановку на местности, подбадривал. Его присутствие на линии огня воодушевляло бойцов и командиров, а спокойствие придавало уверенность в скорой победе. И лишь очень немногие знали, что сам Алексей Ермолаевич крайне отрицательно относился к своей браваде. Однажды в беседе с офицерами штаба армии он признался в этом.

– Я каждый раз со страхом в душе и злостью на нашу русскую действительность выезжаю в дивизии Ирмана и Яковлева. Меня пугает не возможность смерти или увечия, – сказал он, – я к этому готов. Меня страшит мысль о том, что я, в угоду никому ненужной традиции бывать командующему на линии огня, могу покинуть войска в самый разгар операции, когда от командующего зависит многое. В этом плане я не скрываю, что являюсь сторонником немецких подходов, когда командующий руководит боем со стороны, не подвергаясь ежеминутной опасности быть сраженным случайной пулей. И поверьте мне, толку от такого руководства намного больше.