Валентин Рунов - Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

Укрытие для пехоты на позиции.

19 сентября на совещании в Холме Верховным главнокомандующим было решено оборону Варшавского района поручить генералу Рузскому, переподчинив ему для этого 2-ю и 5-ю армии. Вследствие этого армия Эверта оказалась на правом фланге Юго-Западного фронта. Полоса ее обороны увеличилась до 50 километров. На удержание занимаемого рубежа едва хватило сил. «Но Н. И. Иванов по-прежнему настаивал на переносе боевых действий на западный берег реки».

С октября бои на Казенецком плацдарме вспыхнули с новой силой. Пытавшаяся наступать русская пехота практически топталась на месте. Только части 17 армейского корпуса за три дня смогли продвинуться вперед на 150–200 метров, понеся при этом большие потери. Видя это, Эверт приказал прекратить активные действия на этом направлении.

В очередной раз командующий армией и его ближайшие помощники выехали в войска, чтобы детально изучить обстановку на местах. После рекогносцировки Эверт решил перегруппировать силы на правый фланг армии и нанести удар севернее реки Радомка, там, где по условиям местности противник менее всего ждал наступления русских. Перегруппировка с соблюдением скрытности была завершена 6 октября. Ночью накануне наступления разведкой был установлен отход вражеских войск перед фронтом армии. Корпуса немедленно перешли к его преследованию. На третьи сутки шесть передовых дивизий 4-й армии, наступавших на фронте свыше 45 километров, подверглись встречному удару пяти дивизий противника, обладавших значительным превосходством в артиллерии. Возникло неожиданное для Эверта встречное сражение, которое угрожало сорвать наступление его войск. Потребовалось немало усилий, чтобы удержать занимаемый рубеж и сохранить силы, необходимые для последующих действий.

Встречное сражение на подступах к Радому стало началом более крупной операции, в которую оказалась втянутой не только 4-я, но и 9-я армии Юго-Западного фронта. Она продолжалась шесть дней и была выиграна русскими войсками. 14 октября австро-венгерские соединения вновь начали отход. 4-я армия продолжила их преследование, стремясь «поскорее преодолеть неудобную для боя полосу лесов». 18 октября ее соединения, прорвав очередной оборонительный рубеж противника, ночной атакой овладели укрепленным пунктом Кельцы, в котором были захвачены более 600 австрийцев. 26 октября русские войска вышли на подступы к реке Пилица, продвинувшись таким образом за месяц боев в глубь территории противника на 160 километров. За умелое руководство армией в этой операции Эверт был награжден орденом Белого Орла с мечами.

Алексей Ермолаевич мало радовался новой награде. К концу операции состояние армии было поистине плачевным. Ее потери убитыми и ранеными составили 597 офицеров и 47 200 нижних чинов. Запасы боеприпасов и продовольствия были почти полностью израсходованы. В докладе начальнику штаба фронта генералу М. В. Алексееву он писал: «… не военный расчет, а судьба сопутствовала нам на пути к этой победе. Мне стыдно, что я пошел на риск и повел за собой других. Кровь бесцельных жертв лежит на мне и на тех, кто не позволил это наступление подготовить как следует. Бог нам всем судья».

Дороги наступления – дороги смерти

Австро-венгерское командование, в очередной раз потерпев неудачу, не отказалось от наступательных планов в полосе Юго-Западного фронта. С этой целью в конце октября в районе Ченстохова была сосредоточена группа генерала Войерша в составе пяти дивизий. Сюда же в срочном порядке с Карпат перебрасывалась 2-я австро-венгерская армия, состоявшая из двух армейских корпусов и двух кавалерийских дивизий. Верховное командование русской армии решило разгромить эту группировку до воссоединения ее сил.

30 октября 4-я армия была передана в оперативное подчинение командующему Северо-Западным фронтом генералу Рузскому, который сразу же приказал ей наступать на Ченстохов. Эверт пытался доказать, что без должной материальной подготовки на успех наступления рассчитывать трудно. Однако, как это уже было не раз, доводы не возымели действия, и он был вынужден подчиниться приказу.

Как и предполагал Алексей Ермолаевич, наступление проходило тяжело. Взаимодействие 4-й армии с остальными армиями Северо-Западного фронта было нарушено. Н.В. Рузский, готовивший также наступление и в Восточной Пруссии, южному участку фронта уделял мало внимания. Наконец это стало ясно и Ставке, которая на третий день вернула армию Юго-Западному фронту, подтвердив ей прежние наступательные задачи. Пока Н. И. Иванов пытался взять управление на себя, 4-й армии довелось отразить несколько сильных контрударов противника, исчерпав при этом последние резервы личного состава и боеприпасов. Поэтому к 6 декабря, после упорных оборонительных боев на захваченном рубеже, армия по приказу командующего фронтом несколько отошла назад, с тем «чтобы ликвидировать выступ и улучшить занимаемое положение». За Ченстоховскую операцию Алексей Ермолаевич был награжден орденом Святого Александра Невского с мечами.

Всего в должности командующего 4-й армией А. Е. Эверт состоял ровно год. За это время он провел несколько операций в составе войск Юго-Западного фронта. В ряду отличившихся военачальников к весне 1915 года его имя стояло на втором месте, следом за именем генерала Н. В. Рузского. На Алексея Ермолаевича возлагались большие надежды, он рассматривался в качестве основного претендента на пост командующего Юго-Западным фронтом, с которым Н.И. Иванов явно не справлялся.

Однако не все высоко оценивали его способности. Комендант крепости Ивангород генерал-майор А. В. Шварц, например, тесно сотрудничавший с Эвертом во время Варшаво-Ивангородской операции, позже в своих мемуарах писал, что в бытность командующим армией тот «имел вид очень энергичного человека, но на самом деле таковым не был. Я не могу сказать, что он был нерешительным. Но в продолжение всего командования 4-й армией обнаружил большую растерянность и ни разу не принял такого решения, которое при умелом проведении дало бы громкий успех или нанесло бы удар при обратных обстоятельствах. Однажды он мне сказал: «Моя армия никогда не имела большого успеха, но никогда и не несла больших потерь». И в этих словах был весь Эверт. Другим его недостатком было пристрастие к офицерам Генерального штаба. Принадлежа к этой корпорации, он отдавал ее членам явное предпочтение и часто совершенно несправедливое. Однако за всеми этими недостатками скрывался лично храбрый человек с добрым сердцем».