Анатолий Фоменко - О чем на самом деле писал Шекспир

Следовательно, возникает мысль, что Шекспир здесь более точен, чем Грамматик. Кстати, его текст куда подробнее и лучше организован, чем краткое, запутанное и местами сумбурное изложение Грамматика.

Если это так, то заключительный рассказ Грамматика о гибели Клавдия (Фенгона) должен говорить и о гибели Гамлета. Но в таком случае всплывает еще одна любопытная и многое объясняющая параллель.

По словам Грамматика, Гамлет вытащил деревянные крючья и с их помощью связал людей искусно запутанными узлами, причем так, что никто из лежащих не сумел бы подняться. Но возможно, это описание относится не к «гостям короля», а к самому Гамлету-Христу, распятому на кресте. Как мы уже говорили, иногда считалось, что Иисус – еще до распятия – был привязан к столбу, причем очень крепко. «Крючья» же, о которых упоминает Грамматик, могли быть орудиями пытки, с помощью которых истязали Христа (Гамлета). Например, на голову Христа надели терновый венец, колючие шипы которого – «деревянные крючья» – глубоко ранили тело, рис. 2.55 (см. также цветную вкладку). Поэтому терновый венец Христа мог отразиться у Грамматика как «деревянные крючья Гамлета».

Рис. 2.55. Терновый венец на голове Иисуса. Йорг Ратгеб. Якобы XV–XVI век. Взято из [1364:1], илл. 71

Далее, Грамматик сообщает, что Гамлет поджег дворец, пламя охватило все строение и «связанные люди» погибли. О чем речь? Тут надлежит вспомнить наши предыдущие результаты. Оказывается, мы неоднократно сталкивались с тем, что некоторые старинные авторы описывали казнь и смерть Христа на Голгофе как его гибель в ОГРОМНОМ КОСТРЕ. Например, одним из ярких фантомных отражений императора Андроника-Христа является известный «античный» философ Сократ. См. нашу книгу «Христос и Россия глазами „древних“ греков».

Так вот, согласно «античной» версии, Сократ в конце драмы оказывается внутри дома. Дом ПОДЖИГАЮТ и Сократ сгорает в пылающем костре. В книге «Начало Ордынской Руси» мы уже показали, что в некоторых старых источниках гору Голгофу, где распяли Христа, называли КОСТРОМ. В старом русском языке слово КОСТЕР обозначало, в частности, БАШНЮ или КРЕПОСТЬ. И вообще, нечто высокое, сложенное из бревен [866], т. 2, с. 347. У Аристофана же (как и у Саксона Грамматика) сказано, что в костер превратился ДОМ.

Если Голгофу в каких-то источниках называли КОСТРОМ, то поздние редакторы, не разобравшись, могли превратить распятие Христа на Голгофе в сожжение на костре.

Кроме того, русские слова КОСТЕР и КРЕСТ могли путаться в старых документах: крест = КРСТ → КСТР = костер. Неогласованные костяки этих слов отличаются лишь перестановкой согласных. Тот же мотив сожжения на костре присутствует еще в нескольких «античных» версиях казни Христа. Так что аристофановское описание гибели Сократа-Христа оказывается в одном ряду с другими показаниями старых источников. Вспомним, например, – сожжение на костре царя Креза и сожжение на костре тела Юлия Цезаря. В книгах «Царь Славян» и «Начало Ордынской Руси» мы уже показали, что Юлий Цезарь является частичным отражением императора Андроника-Христа.

Следовательно, описанный Грамматиком огромный пожар, в котором «по вине Гамлета гибнут люди», это, вероятно, еще одно отражение распятия Христа-Гамлета в форме его «гибели на костре».

В трагедии Шекспира есть, оказывается, повторный рассказ о предателе Иуде Искариоте. Это – повествование о Лаэрте, сыне Полония и брате Офелии. По-видимому, компилируя свою трагедию из отрывочных старинных источников, поэт не распознал среди них повторов и включил в общем один и тот же сюжет, но «под разными именами». Сначала – как рассказ о хитрых царедворцах Розенкранце и Гильденштерне (погибших из-за собственного коварства), а потом – как рассказ о Лаэрте (тоже погибшем из-за своего коварства). Кстати, Саксон Грамматик почему-то ничего не сообщает о Лаэрте. То есть он только один раз вспоминает об истории Иуды Искариота, рассказав о «двух плохих спутниках принца».

Вглядимся теперь в подробности. Лаэрт находился во ФРАНЦИИ и, узнав о гибели Полония, быстро прибывает к королевскому двору Клавдия. О Лаэрте сказано, что он «питает дух угрюмый изумленьем», с. 126. Появившись перед Клавдием, Лаэрт требует объяснений. Король разъясняет, что он не виноват, а в смерти Полония повинен Гамлет. Кроме того, несчастная Офелия, узнав о гибели отца, лишилась рассудка. Лаэрт взбешен и хочет отомстить Гамлету. Далее следует подробнейшая сцена беседы Клавдия с Лаэртом с глазу на глаз. Они договариваются, что будут вместе мстить принцу. Разрабатывается коварный план. Как только Гамлет прибудет ко двору, король начнет восхваляться фехтовальное искусство Лаэрта и Гамлета, и чтобы проверить – кто искуснее, будет предложено устроить поединок между ними. При этом Клавдий советует Лаэрту поступить так: «Мы вас сведем, устроим поединок. Прямой, беспечный, чуждый подозренья, рапир осматривать не станет он, и ты легко, с уловкой небольшою, возьмешь рапиру с острым лезвием и добрым наградишь его ударом за смерть отца.

Лаэрт: Я награжу его: Я ШПАГИ ОСТРИЕ НАМАЖУ ЯДОМ… К спасенью средства нет… В таком-то яде я шпагу омочу; едва коснувшись, она убьет его.

Король: Обдумаем же дальше… Когда мы плохо разыграем роли и сквозь игру проглянет наша мысль, так лучше бы не начинать. Нам должно затем иметь в запасе план другой: пропал один, так выручил другой… Когда в бою ТОМИТЬ ВАС СТАНЕТ ЖАЖДА… И ГАМЛЕТ СПРОСИТ ПИТЬ, Я ПРИГОТОВЛЮ ЕМУ ПИТЬЕ; ПУСТЬ ЛИШЬ ОМОЧИТ ГУБЫ – И ОН ПОГИБ ХОТЯ БЫ ОТ УДАРА КЛИНКА СМЕРТЕЛЬНОГО И БЫЛ СПАСЕН», с. 132.

Вскоре появляется Гамлет, в сопровождении своего друга Горацио. Они оказываются на кладбище, где приготовлена могила для утонувшей Офелии. Появляется похоронная процессия, в которой идет и Лаэрт. Он видит Гамлета, вскипает от ярости и вступает в борьбу с принцем. ОНИ ОБХВАТЫВАЮТ ДРУГ ДРУГА И БОРЮТСЯ. Лаэрт кричит: «Пусть сатана твою исторгнет душу! (Борется с Гамлетом).

Гамлет: Ты худо молишься. Подальше руки! Не пылок я, но берегись: во мне есть кое-что опасное. ПРОЧЬ РУКИ!

Король: Разнять их!», с. 136.

Через некоторое время после этой сцены, Гамлет получает от короля приглашение на поединок с Лаэртом. Гамлет соглашается и приходит в галерею дворца. Появляются король, королева, Лаэрт, Озрик, придворные и слуги с рапирами. То есть образуется довольно большая толпа. Все возбужденно наблюдают за происходящим. Начинается поединок. Следует обмен ударами.

Через некоторое время Лаэрт наносит удар Гамлету шпагой с острым (незащищенным) острием, смазанным ядом. Затем, в жару битвы Гамлет и Лаэрт меняются рапирами и Гамлет тоже ранит Лаэрта отравленным клинком. На вопрос Озрика о самочувствии, Лаэрт неожиданно сознается: «Я в собственную сеть попался, Озрик: Я СОБСТВЕННОЙ ИЗМЕНОЮ УБИТ – и поделом», с. 143. В этот момент отравленной королеве становится дурно и перед смертью она только успевает сказать сыну, что питье (предназначавшееся Гамлету) отравлено.