Анатолий Фоменко - О чем на самом деле писал Шекспир

Но ведь, согласно устойчивой христианской традиции, под основанием креста Иисуса был закопан череп Адама. Этот череп практически всегда изображается на иконах и картинах, показывающих распятие Христа, рис. 2.66, рис. 2.67. Более того, на некоторых старинных картинах изображено, что череп Адама ВЫКОПАН и валяется на поверхности земли, рядом с крестом Иисуса! Но ведь это – в точности то, что описывает Шекспир! Теперь становится понятно, почему в самом начале пятого акта трагедии могильщик упоминает именно АДАМА, когда начинает копать могилу, рядом с которой вскоре появится Гамлет (Христос). Теперь мы понимаем, что это «воспоминание об Адаме» вовсе не случайно.

Рис. 2.63. Гамлет, Горацио и могильщики рассматривают череп Йорика. По-видимому, это отражение христианской традиции, согласно которой под основанием креста Иисуса в земле лежал череп Адама (или даже целиком весь его скелет). Картина известного французского художника Делакруа (Eugene Delacroix, 1798–1863). Взято из [971], т. 3, вклейка между с. 138–139

Рис. 2.64. «Бедный Йорик». Картина Даньяна　Бувре (Dagnan Bouveret, род. 1852). Взято из [971], т. 3, вклейка между с. 138–139

У Шекспира сцена с черепом на кладбище представлена в шутливом тоне. Нас это не должно удивлять. Как мы уже убедились, в некоторых местах трагедии Шекспир (как и Саксон Грамматик) талантливо создавал анти-Евангелие, посмеиваясь над каноническими христианскими сюжетами. Когда больше, когда меньше. Оба автора, будучи, вероятно, последователями царского христианства, явно недолюбливали апостольских христиан.

Обратим теперь внимание на то, что в сцене с черепом у Шекспира есть и другое интересное место. Держа в руке выкопанный из земли череп, принц обращается к своему спутнику Горацио.

Рис. 2.65. «Бедный Йорик». Картина известного немецкого художника Пехта (Fr. Pecht, род. 1814). Взято из [971], т. 3, вклейка между с. 138–139

Рис. 2.66. Распятие. Русская икона середины XVI века. Внизу – череп Адама. Государственный Русский Музей. Взято из [745:1], с. 233, икона 464

«Гамлет: Как ты думаешь, был АЛЕКСАНДР (Великий – Авт.) в земле таким же?

Горацио: Точно таким.

Гамлет: И имел такой же запах? Фи! (Бросает череп)… Почему бы не проследить воображению благородный прах Александра до пивной бочки, где им замажут втулку?… Например, Александр умер, Александр похоронен, Александр сделался прахом; прах – земля; из земли делается замазка, и почему же бочке не быть замазанной именно прахом Александра? Кто поселял в народах страх, пред кем дышать едва лишь смели, великий цезарь – ныне прах, и им замазывают щели!», с. 135–136.

Здесь Гамлет насмешливо рассуждает об Александре Великом. Но ведь мы уже знаем, что под именем Александра Македонского (Великого) на страницах старинных хроник описан (частично) император Андроник-Христос (см., например, нашу книгу «Шах-наме: Иранская летопись Великой Империи XII–XVII веков»).

Рис. 2.67. Распятие. У основания креста показан череп Адама. На правом боку Христа виден кровавый след от удара копьем. Слева – Мария Богородица, падающая в обморок. Брамантино (Bramantino), якобы около 1465–1530. Взято из [981:1], с. 124

Следовательно, в этом месте своей трагедии Шекспир устами Гамлета-Христа посмеивается над образом Александра-Христа. То есть Христос якобы посмеивается над Христом, над самим собой. Само появление «Александра Великого» в данном месте текста показывает, что мы нащупали верный параллелизм, отождествив Гамлета с Андроником-Христом.

И опять-таки характер данного шекспировского фрагмента ясно показывает, что перед нами – анти-Евангелие. Увертливые «прогрессивные реформаторы» XVI–XVII веков ухмылялись над каноническими христианскими образами, рассуждая о Христе-Александре, прахом которого, дескать, вполне могли замазать щели в пивной бочке. Расшатывали устои имперской религии Империи. В Западной Европе в этом преуспели. Правда, не везде. И не навсегда.

После казни на кресте Христос воскрес. Наш следующий логический ход такой. Поскольку Гамлет – это отражение Христа, то в его жизнеописании у Шекспира и Грамматика должен быть след Воскресения. Так ли это? Да, это так. Начнем с Саксона Грамматика. Выше, в разделе 23, мы уже привели яркие свидетельства того, что в его Хронике описано Воскресение Христа, как появление Гамлета перед людьми после своей мнимой смерти.

У Грамматика есть и другие следы этого яркого события. Судите сами. Как мы уже отмечали, в конце третьей книги своей Хроники он поместил Сагу о Гамлете. Она явно связана с шекспировским текстом, хотя более короткая и сухая. В конце Саги говорится о гибели короля Клавдия (Фенгона) от руки принца. Как мы знаем из трагедии Шекспира, в это же время гибнет и сам Гамлет. Более того, анализируя текст Грамматика, мы показали, что действительно смерть Гамлета на огромном «костре» у него фактически описана, хотя сам Грамматик, цитируя старинный первоисточник, этого уже не понимает. А вот далее, в Хронике Грамматика, Гамлет ВНОВЬ

ПОЯВЛЯЕТСЯ как живой человек. При этом комментаторы отмечают, что эта часть его жизнеописания уже не имеет отношения к шекспировской трагедии. Получается, что фактически у Саксона Грамматика Воскресение Гамлета-Христа описано два раза.

Обратимся теперь к Шекспиру. Его текст завершается гибелью и погребением принца. Далее ни о каком Воскресении не сообщается. Но мы уже поняли, что распятие-казнь Гамлета-Христа на Голгофе описана у Шекспира в слегка завуалированной форме чуть раньше – в том месте, где поэт рассуждает о событиях на кладбище: могильщики, виселица, Гамлет и Горацио, череп Йорика-Адама, прах Александра Великого и т. п. Поэтому, если следы Воскресения Гамлета-Христа у Шекспира есть, они могут всплыть именно в этом пятом акте трагедии, в сцене на кладбище. И они тут действительно имеются. Мы цитируем.

«Лаэрт: О, горе, горе без числа и меры проклятую да поразит главу того, кто погасил в тебе рассудок своим злодейством! Не бросайте землю: в последний раз хочу ее обнять я! (ПРЫГАЕТ В МОГИЛУ). ТЕПЕРЬ НАД МЕРТВОЙ И ЖИВЫМ НАСЫПЬТЕ МОГИЛЬНЫЙ ХОЛМ ПРЕВЫШЕ ПЕЛИОНА и звездного Олимпа голубой главы!