Глеб Носовский - Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков

Наверное, родственники время от времени навещали мумию великого хана и это потом преломилось в рассказы о «Хуане Безумной», много лет ожидавшей воскресения «своего мужа» рядом с его «телом на ложе».

После того, как мы в общем разобрались с гневным приказом хана, требовавшим смещения Кортеса-Ермака, очень интересно обратиться и к другому нашему старинному первоисточнику. Что расскажет нам о данном сюжете испанец Лас Касас? Оказывается, он действительно знает об этой истории и сообщает дополнительные детали. Вот его свидетельство.

«Посмотрим, как отправился в путешествие Эрнандо Кортес с острова Куба и СКОЛЬ ЗНАМЕНАТЕЛЬНО БЫЛО НАЧАЛО ЕГО ПУТЕШЕСТВИЯ. Итак, Дьего Веласкес назначил командующим Кортеса… и теперь сильно поторапливал его с отъездом, да тот и сам не дремал… Однажды ехали они (Веласкес и Кортес — Авт. ), а впереди был ШУТ, по имени Франсискильо, которого держал при себе Дьего Веласкес… и вот оборачивается он к Дьего Веласкесу и говорит: „… Подумай, что делаешь, а то как бы нам не пришлось искать Кортеса с гончими“. Дьего Веласкес громко расхохотался… Кортес, хоть и слышал, но сделал вид, что в это время разговаривал со своим соседом по свите, и ответил: „А что он сказал, сеньор?“…

Так среди общего смеха и шуток закончился этот разговор. Дьего Веласкес спешил с отправкой то ли потому, что ЕМУ ЗАПАЛИ В ДУШУ БЕЗУМНЫЕ РЕЧИ, а вернее хитроумные иносказания и пророчества Франсискильо, то ли потому, что друзья и близкие… сказали, что он сам не замечает, СКОЛЬ ВЕЛИКУЮ СОВЕРШАЕТ ОШИБКУ, доверяя Кортесу… предприятие столь большой важности… пусть он припомнит, что ЗАМЫШЛЯЛ КОРТЕС ПРОТИВ НЕГО в Баракоа…

Поразмыслив, и увидев, что советы и слова друзей дают верное представление о поступках, которых… следовало ожидать от Кортеса, ОН РЕШИЛ ОТОБРАТЬ У НЕГО ДОЛЖНОСТЬ И НЕ ПОДВЕРГАТЬ СВОЮ ЧЕСТЬ И СОСТОЯНИЕ ПОДОБНОМУ РИСКУ» [6], с. 357–358.

Перед нами практически тот же самый рассказ о Грозном, Ермаке и Строгановом, но преломленный слегка по-иному. Опять-таки на сцене — БЕЗУМНЫЙ ШУТ, который своими словами оказывает «сильное влияние» на губернатора Веласкеса. Правда, на этот раз летописец назвал «безумца» другим именем, а именно, Франсискильо. Кстати, эта же история с шутом упомянута и Берналем Диасом, см. выше. Там «безумный шут» назван по-иному: Сервантес, «Сумасшедший». Ясно, что все это — разные отражения слухов о безумстве Ивана Грозного. К мнению которого прислушивается наместник Веласкес-Строганов. Происхождение имени Франсискильо пока не очень понятно. Может быть оно отражало еще какие-то слухи о поведении Ивана Грозного. Но это для нас сейчас не важно. Впрочем, другое имя — «СУМАСШЕДШИЙ» — прекрасно отвечает сути дела.

Мы видим, что рассказ Берналя Диаса лучше соответствует русско-ордынской действительности, чем туманное повествование Лас Касаса. Повторим, что объяснение тому — простое. Испанские летописцы, жившие, вероятно, в XVII–XVIII веках, опирались на старинные свидетельства людей XVI века, которые сами не были приближенными русско-ордынского двора Ивана Грозного. Поэтому и питались смутными слухами.

Здесь мы в очередной раз столкнулись с ярким примером преломления реальности на страницах старых хроник. Удалось нам это только с опорой на новую хронологию. Теперь стало хорошо видно, как великий царь-хан Иван Грозный мог иногда «превращаться» — на бумаге — в «некоего» безумного астролога-старикашку. Совершенно ясно, что не располагая объективными методами датирования, мы вряд ли смогли бы обнаружить подобные отождествления летописных персонажей.

Дальше следует весьма характерный сюжет. Напуганный грозным указом царя Ивана IV, атаман Ермак решает немедленно выйти в поход. Сборы весьма спешные. Ермак приказывает казакам СИЛОЙ взять у Строгановых все необходимые припасы. Фактически грабит склады. После чего тяжело нагруженные струги, наконец, отплывают.

Особо подробно эти события описаны в Кунгурской = Ремезовской Летописи. Как мы уже отмечали, Карамзин почти все время раздраженно реагирует на ее свидетельства. Однако почти все время цитирует. Потому, что это — важный источник. При этом Карамзин голословно обвиняет Летопись в баснословии. Вот его слова.

«Представим здесь, в сокращении, БАСНЮ Ремезов. Летописца, коего обстоятельное повествование обрадовало Миллера. „Ермак… сведав о гневе Царском, 29 Авг. в 1577 году решил бежать в Сибирь… Летом Ермак возвратился к Максиму Строганову… ЖЕСТОКИМИ УГРОЗАМИ ПРИНУДИЛ МАКСИМА СНАБДИТЬ ЕГО ВОЙСКО ОРУЖИЕМ И ВСЯКИМИ ЗАПАСАМИ, взял у него три пушки, несколько ружей, и на каждого из ПЯТИ ТЫСЯЧ ВОИНОВ по три фунту пороху и свинцу, по три пуда ржаной муки, по два пуда круп и толокна, по пуду сухарей и соли, по безмену… масла коровьяго, 2500 полтей ветчины, 50 знамен, украшенных образами. Суда, нагруженные сими запасами, начали тонуть. Ермак велел приделать к ним порубни, но должен был уменьшить груз. Изъявив благодарность Строганову — дав слово, в случае успеха, возвратить ему все с лихвою, или, в случае погибели, молиться за него Богу на том свете — Ермак 21 Июня, в 1579 году, с надежными проводниками,

Зырянами и людьми Максимовыми, с воинскою музыкою, с барабанами, сиповками, литаврами, трубами, поплыл рекою Чусовою“» [39], т. 9, гл. 6, столбец 154.

Надо сказать, что Карамзин смягчает описание Кунгурской Летописи. Она выражается более откровенно. На самом деле речь шла о неприкрытом грабеже. Мы цитируем:

«А в поход Ермак на струги дружине своей у Максима взимая с пристрастием, а не вовсе в честь или взаймы, НО УБИТИ ХОТЕША И ЖИТА ЕГО РАЗГРАБИТЬ И ДОМ ЕГО И ПРИ НЕМ ЖИВУЩИХ РАЗОРИТИ В КОНЕЦ и приступи к Максиму гызом. Максим же увещеваше их Богом и государем, что числом им запасов дати, и о том прося у них кабалы: егда возвратитеся, на ком те припасы по цене взяти и кто отдаст точно или с лихвою?…

Рис. 8.33. Атаман Ермак приказывает силой забрать у Максима Строганова большое число вооружения и припасов. Испанские = османские летописцы описали все это как сборы конкистадора Кортеса. Рисунок из Кунгурской Летописи. Взято из [67], с. 26.

Рис. 8.34. Атаман Ермак = конкистадор Кортес готовится к отплытию. Выносятся иконы и стяги. Рисунок из Кунгурской Летописи. Взято из [67], с. 27.