Владимир Муравьев - Московские легенды. По заветной дороге российской истории

Далее Павел Алеппский добавляет, что хотя он видел стены Белого города собственными глазами, но бросал на них взоры украдкой, так как стрельцы неусыпно наблюдают за прохожими, и если заметят, что кто-то слишком пристально смотрит на стену или пушку, его тотчас хватают и лишают жизни. Насчет столь жестокой и быстрой кары, якобы полагавшейся в Москве за любопытство, Павел Алеппский явно ошибается, видимо, кто-то из его информаторов над ним подшутил. Но этой выдумке мы обязаны тем, что он украдкой, но весьма внимательно рассмотрел и подробно описал стены и башни Белого города: запретное, как известно, особенно привлекательно.

На так называемом Сигизмундовом плане Москвы начала XVII века хорошо видна Сретенская башня Белого города с поворотом проезда через нее и выходом не во фронтальном фасаде, а с боковой стороны башни.

К середине XVIII века стены и башни Белого города, утратившие свое прямое функциональное назначение военного объекта, лишились и государственного внимания, и поддержки. Московский генерал-полицмейстер А. Д. Татищев 27 апреля 1750 года в рапорте императрице Елизавете Петровне доносил, что в стене Белого города «многие камни вывалились, а в коих местах расселись и обвалились, отчего едущим и идущим всякого чина людям крайнее опасение имеется». Было получено распоряжение начать разборку стены и употреблять полученный от разборки камень и кирпич на казенное строительство.

Художник С. А. Коляда на площади Сретенских ворот на фоне церкви Успения Богородицы в Печатниках. Фотография 1985 г.

Разборка стены велась медленно, и четырнадцать лет спустя новая императрица Екатерина II подтвердила это распоряжение, санкционировала последовательный снос стен и башен и устройство бульваров на месте снесенных стен, чтобы, как сказано в ее распоряжении, «по примеру чужестранных земель иметь место в средине города для общественного удовольствия, где бы жители оного могли, не отдаляясь от своих домов, употреблять прогуливание». Устройство бульваров на месте разрушенных стен Белого города растянулось на многие десятилетия. В конце девяностых годов XVIII века на валах, которые следовало засадить деревьями, еще громоздились груды камня, полузанесенные землей и мусором, с весны прораставшие травой, куда, как вспоминают современники, окрестные обыватели выпускали скотину — коров и коз, а зимой, занесенные снегом, они становились горками, с которых дети катались на салазках. В 1797 году Москву посетил Павел I и, обозрев состояние бульваров, остался недоволен. Специальным указом он повелел ускорить их планировку и посадку деревьев, а из оставшегося камня распорядился выстроить возле бывших ворот на въезде в Белый город «гостиничные дома».

Строительство гостиниц было поручено молодому московскому архитектору В. П. Стасову (1769–1848) — ученику М. Ф. Казакова и В. И. Баженова. Гостиницы на Бульварном кольце стали первой самостоятельной и значительной работой В. П. Стасова. Позже, уже будучи известным архитектором, чьи работы были отмечены в России и за границей, список своих работ, поданный в Римскую академию по случаю возведения его в звание профессора этой академии, он начинает ими. Это говорит о том, что архитектор считал их не ученическими упражнениями, а полноценными творческими работами. Чертежи гостиниц были представлены на рассмотрение Павлу I и отмечены, как значилось в резолюции на них, «высочайшим благоволением».

Стасов — мастер русского ампира, его талант полностью проявился позже — в строительстве Павловских казарм, здания Лицея при Царскосельском дворце, интерьеров Зимнего дворца, Нарвских триумфальных ворот и других сооружений, но характерное направление его творческого стиля проявилось уже и в этой — первой его работе.

До настоящего времени в близком к первоначальному облику дошла лишь одна гостиница — в торце Чистых прудов, остальные или снесены, или перестроены. У Сретенских ворот сохранился лишь левый «гостиничный дом», правый снесен в начале XX века, и занимавшийся им участок присоединен к бульвару. Сохранившийся сретенский «гостиничный дом» перестраивался несколько раз, последний — в 1892 году, и Стасов нипочем не признал бы в нем свое творение.

В снесенном же правом «гостиничном доме» долгие годы, вплоть до его сноса, находился известный московский трактир «Саратов». Гиляровский называет его в числе трех старейших «русских трактиров» Москвы, т. е. имевших русскую кухню. Гиляровский рассказывает, что помещики со всей России, привозившие в Москву детей определять в учебные заведения, считали долгом «пообедать с детьми в „Саратове“ у Дубровина». И. А. Свинин в «Воспоминаниях студента шестидесятых годов» также упоминает этот трактир. «Любимым приютом студенческих кутежей на широкую руку, — пишет он, — был в мое время трактир „Саратов“ Дубровина. Обстановка этого трактира как нельзя более располагала к удовольствиям: в нем в то время была одна из лучших в Москве машин, под звуки которой в приятном полузабытьи проводил студент свои часы досуга». А герой романа П. Д. Боборыкина «Китай-город» — богатый купец — вспоминает, что в 1870-е–1880-е годы «кутилы из его приятелей отправлялись в „Саратов“ с женским полом».

По Генеральному плану Москвы 1935 года намечался снос и левого «гостиничного дома». Путеводитель 1940 года «Осмотр Москвы» говорит об этом как о деле уже решенном: «Дом, закрывающий выход центральной части Рождественского бульвара к Сретенским воротам, будет снесен», так как «в ближайшие годы, одновременно с реконструкцией всего Бульварного кольца, центральная часть Рождественского бульвара будет превращена в асфальтированную магистраль для транзитного движения… Бульвар станет трехполосной магистралью». Война остановила этот проект, и в Москве сохранились бульвары. Сохранился и старый дом у Сретенских ворот.

А на Сретенском бульваре, напротив него, на месте, где находился снесенный парный ему «гостиничный дом», сейчас стоит памятник Н. К. Крупской работы скульпторов Е. Ф. Белашовой, А. М. Белашова и архитектора В. Л. Воскресенского. Памятник был открыт 1 июня 1976 года в ежегодный праздник — День защиты детей. Поблизости, на Сретенском бульваре в доме № 6, в 1920–1925 годах находился Наркомпрос, где Крупская работала членом его коллегии и начальником одного из его подразделений — Главполитпросвета.

В конце 1940-х годов на Сретенском бульваре был заложен памятник советскому политическому деятелю, кандидату в члены Политбюро ЦК ВКП(б) А. С. Щербакову (1901–1945). Камень простоял более 20 лет, затем был убран.