Владимир Муравьев - Московские легенды. По заветной дороге российской истории

Недаром П. В. Сытин в своих исследованиях отдающий предпочтение факту и документу, в подзаголовке книги 1926 года «Сухарева башня», раскрывающем содержание и построение труда, все же написал: «Народные легенды о башне, ее история, реставрация и современное состояние», поставив легенды на первое место.

Это органическое единство легендарного и документально-исторического в образе Сухаревой башни мы видим и в стихотворении Михаила Александровича Дмитриева, посвященном ей и написанном за 80 лет до труда П. В. Сытина.

М. А. Дмитриев — поэт пушкинского времени, хороший знакомый А. С. Пушкина. Пушкин, желая объединения близких ему литераторов, сказал: «Я бы согласился видеть Дмитриева в заглавии нашей кучки».

Почти всю жизнь Дмитриев прожил в Москве, «с издетства мною любимой», как признавался он в одном из стихотворений. Москве он посвятил сборник «Московские элегии», ему принадлежит знаменитая афористическая строка о московских улицах, которую уже полтора века часто цитируют в статьях и очерках по истории столицы:

Стихотворение Дмитриева «Сухарева башня» было написано в 1840-е годы в преддверии 700-летнего юбилея Москвы, одним из инициаторов празднования которого он тогда выступал.

……….

В этом стихотворении отмечены главные факты истории Сухаревой башни и самые известные легенды.

Факты и документы изображают внешний, материальный облик образа башни. Легенды говорят о внутреннем содержании образа, духовной жизни Сухаревой башни, смысле и связях ее судьбы с судьбой Москвы и России. Умеющий слушать да услышит, о чем она хочет поведать такому слушателю.

Самые ранние легенды Сухаревой башни рассказывают о знаменитом сподвижнике Петра I графе Якове Вилимовиче Брюсе.

Все, что происходило в Сухаревой башне за ее толстыми стенами и всегда закрытыми дверями в петровские времена, когда там собиралось «Нептуново общество», было тайной для любознательных окрестных обывателей. Но кое-что все же просачивалось в народ, подхватывалось молвой, перетолковывалось, дополнялось догадками и домыслами. Иногда рассказчик, уверовав в собственную фантазию, начинал утверждать, что сам был очевидцем странных и чудесных явлений.

Граф Брюс в легендах предстает колдуном, чернокнижником, волшебником и в то же время замечательным ученым, изобретателем, умным, благородным и смелым человеком, не боящимся возражать самому царю. Надобно отметить, что народные легенды изображают Брюса с большой симпатией.

Созданные в начале XVIII века легенды о Брюсе, как каждое произведение фольклора, в пересказах последующими поколениями рассказчиков дополнялись, перерабатывались, по-новому осмыслялись. Они прошли и выдержали испытание временем. Достаточно широко эти легенды оставались распространены в Москве в XIX и XX веках, и даже до сих пор их помнят и рассказывают, причем они обретают новые детали, говорящие о живой связи их проблем с современными.

Легенда правдива и достоверна по-своему, ее правда по природе своей та же, что и правда художественного произведения. Легенда не дает фотографического воспроизведения действительности, но помогает понять ее суть и смысл, то вечное, что сохраняет в нашей жизни веками и заставляет человека волноваться и привлекает читателя и в древнем эпосе, и в современном романе.

В 1920-е годы краевед-фольклорист Е. З. Баранов записал бытовавшие среди московского простого люда легенды о Брюсе и Сухаревой башне. Особая ценность его записей заключается в том, что если все предыдущие литературные сведения об этих легендах ограничивались лишь сообщением об их темах и сюжетах, то Баранов записывал полный текст рассказа, слово за словом. При некоторых записях Баранова есть указание, от кого и где она была сделана: «рассказывал рабочий-штукатур Егор Степанович Пахомов», «рассказывал… маляр Василий, фамилия его мне неизвестна; рассказ происходил в чайной „Низок“ на Арбатской площади, за общим столом», «рассказывал в чайной неизвестный мне старик-рабочий», «…уличный торговец яблоками Павел Иванович Кузнецов», «…старик печник Егор Алексеевич, фамилию не знаю», «записано …от ломового извозчика Ивана Антоновича Калины».

Далее приводятся некоторые московские легенды о Брюсе не в форме научной фольклорной записи, а в литературном пересказе по материалам Е. З. Баранова. В своем пересказе автор ставил перед собой задачу сохранить смысл и стилистическое своеобразие оригиналов.

Был этот Брюс самый умный человек: весь свет исходи — умней не найдешь.

Жил он в Сухаревой башне. Положим, не вполне жил, а была у него там мастерская, и работал он в ней больше по ночам. Тут он держал свои книги и бумаги. И какого только инструмента не было в этой мастерской! И подзорные трубы, и циркуля разные. Снадобий всяких — пропасть: настойки, капли, мази в банках, в бутылках, в пузырьках. Это не то что у докторов: несчастная хина да нашатырный спирт, а тут змеиный яд, спирты разные! Да всего и не перечесть! И хотел Брюс наукой постигнуть все на свете: что на земле, что под землей и что в небе — хотел узнать премудрость природы.

А башню эту Сухарев построил. Вот по этому самому и называется она Сухарева башня. А Сухарев этот был купец богатый, мукой торговал. Ну, еще и другие лавки-магазины были, бакалея там, булочная, колониальные товары. Одно слово — богач, и тоже парень неглупый был, тоже по науке проходил. Ну, до Брюса ему далеко, и десятой части Брюсовой науки не знал. Он, может, и узнал бы, да торговля мешала.