Владимир Муравьев - Московские легенды. По заветной дороге российской истории

Московская полиция, расследуя слухи, иногда добиралась до их источника. Заводчикам, как вспоминает А. П. Милюков, «делали строгие внушения и даже отбирали у них подписки, чтобы они вперед при отливке колоколов не распускали вздорных и в особенности неблаговидных слухов, которые волнуют жителей и нарушают спокойствие города». Но заводчики, и дав подписку, все же продолжали придумывать все новые и новые нелепости.

На левом углу Грохольского переулка — пустырь с несколькими торговыми палатками. Стоявшие на нем двухэтажные домики с флигелями и пристройками были снесены лет двадцать — тридцать назад, и тогда открылся вид на загораживаемые ими старые деревья находящегося там Ботанического сада Московского университета — старейшего ботанического сада Москвы, заложенного еще в 1706 году.

Ботанический сад. Современная фотография

Ботанический сад на проспекте Мира — удивительный и заветный уголок среди города, там отдыхает душа и на ум идут добрые мысли и воспоминания… Спасибо судьбе, что она еще сохраняет его для нас, и дай Бог, чтобы жестокое время не лишило его и наших внуков и правнуков!

В 1706 году Петр I ввиду возможного успеха военных действий шведской армии Карла XII и проникновения ее в центральные губернии России, распорядился строить в Москве укрепления и первым делом приказал усилить уже существующие: Кремль, Китай-город, стены Белого города и Земляной вал Скородома. Под перепланировку и устройство бастионов попал царский «аптекарский огород», где выращивались лекарственные растения и который находился под Кремлевской стеной на берегу реки Неглинной между Троицкой и Боровицкой башнями. «Аптекарский огород» нужно было переводить на другое место, и царским указом оно было определено за Сухаревой башней в Мещанской слободе.

«Аптекарские огороды» для выращивания лекарственных растений появились в Москве при Иване Грозном. Особенное развитие они получили при Алексее Михайловиче. Самый большой царский «аптекарский огород», или, как его еще называли, «аптекарский сад», был устроен на берегу Неглинной. Судя по описаниям, этот сад сочетал в себе огород лекарственных растений и плодовый сад с яблонями, грушами, вишнями, смородинными и малиновыми ягодниками, барбарисовыми кустами, плоды и ягоды из него, как сказано в описи, «подают про государев обиход в кушанье на Москве и в походе». Кроме того, Алексей Михайлович любил отдыхать в этом саду, для чего там было поставлено царское место — «деревянный резной чердак (т. е. беседка. — В. М. ), расписанный красками», столь красивый и удобный, что его сын и наследник царь Федор Алексеевич велел поставить такой же точно в своем «верховом», при хоромах, то есть в зимнем саду.

В московском садоводстве и овощеводстве очень ценился высококачественный посадочный материал, его сохраняли и размножали, поэтому наиболее ценные посадки из «аптекарского огорода» у Кремлевской стены были перевезены в новый. Царским указом «аптекарский огород» в Мещанской слободе был отдан в управление Медицинской коллегии, при нем была организована Медицинская школа и открыта аптека.

«Аптекарский огород» петровского времени имел прямолинейную планировку, его аллеи, по преданию, были намечены Петром I, и до нашего времени в Ботаническом саду сохранилась посаженная им сибирская лиственница.

С самого начала «аптекарский огород» был не только поставщиком лекарственного сырья в аптеки, его сотрудники вели научную работу, изучали московскую флору. Так, один из его руководителей профессор Медико-хирургической академии, известный ботаник Фридрих Стефан издал в 1790-е годы книгу «Список растений Московской губернии» и альбом «Изображения… для пояснения истории растений, дико растущих вокруг Москвы».

Эта традиция изучения московской флоры была продолжена и в XIX веке.

В 1805 году «аптекарский огород» был приобретен Московским университетом, получил новое название — Ботанический сад и стал практической аудиторией для студентов кафедры ботаники, а должность смотрителя, или, как еще его называли, заведывающего садом, занимал университетский профессор-ботаник.

В 1826 году эту должность занял Михаил Александрович Максимович, человек разносторонних знаний и талантов, профессор ботаники, выдающийся славист-филолог, историк, писатель, поэт, фольклорист, интересный собеседник. Среди его добрых друзей и приятелей были Н. В. Гоголь, А. С. Пушкин, А. А. Дельвиг, М. П. Погодин, братья Киреевские, В. Ф. Одоевский и другие замечательные люди.

Максимович, получив должность заведывающего Ботаническим садом, поселился в казенной квартире в доме 26, который стоял на углу 1-й Мещанской и Грохольского переулка.

В 1831–1832 годах в этом доме у Максимовича бывал Н. В. Гоголь. Тогда Максимович готовил к изданию сборник «Украинские народные песни», и Гоголь передал ему их записи, которые он сделал сам.

В те годы Максимович издавал литературный альманах «Денница» — одно из лучших изданий этого рода, в котором участвовали поэты и писатели пушкинского круга, поместил в нем несколько своих произведений. Кроме того, он печатался в различных периодических изданиях.

По должности заведующего Ботаническим садом Максимовичу полагалось «в летнее время… изъяснять свежие растения», то есть читать лекции студентам и водить экскурсии. Максимович славился своими лекциями, вдохновенными, глубокими и обладавшими истинной художественностью. «Лекций Максимович не писал, — вспоминает современник, — ибо написанная лекция связывала его и сбивала. Он приготовлял только содержание лекции, а обдумывал ее изложение, едучи от Сухаревой башни на Моховую».

Однажды на лекции Максимовича присутствовал президент Академии наук граф С. С. Уваров. После лекции граф пригласил его к себе на обед. На обеде он стал хвалить лекцию и ее литературные достоинства, на что присутствовавший там же А. С. Пушкин заметил: «Да мы Максимовича давно считаем нашим литератором».

Пушкин неоднократно с похвалой отзывался об очерках Максимовича на ботанические темы, он называл их «вдохновенной ботаникой». По рекомендации Пушкина в дельвиговской «Литературной газете» был напечатан очерк Максимовича «О цветке».

«Как лицо человека есть зеркало души его, — краснея и бледнея, выражает состояния и движения душевные, — пишет в нем Максимович, — так свет — душа растений — отражается в радужном сиянии цветков, в их движениях, за течением солнца следующих.

В цветках найти можно, кажется, все возможное разнообразие и пестроту красок, все переливы и оттенки их, — и только черный цвет, как цвет мрака, несвойственен сим живым подобиям солнца на земле, которое представляют они и лучисто-круговою формою… Все показывает сочувствие цветка со светом! Планета и солнце равно отразились в растениях, и цветки можно назвать первым разговором земли с небом ».