Максим Калашников - Третий Проект. Том II ТОЧКА ПЕРЕХОДА.

Может быть, в будущем старые деньги сохранятся лишь для низших слоев. В новом мире возникнет целая система доступа к высшим благам, зависящая от контура, в который включен человек. Возникнет особая экономика для избранных, куда не будет доступа непосвященным. Право на пользование специальными технологиями сверхусиления умственных способностей, например, совершенно точно окажется в «экономике доступа».

Мы уверены, что будущие цивилизации будут основаны на принципе доступа, а не свободного обмена. Там человек не сможет купить многие блага — он только может быть их удостоен. Место денег займет допуск.

Исчезнут ли деньги в новом мире с его «экономикой доступа»? Нет. Но роль их изменится. В нынешнем массовом мире деньги служат средством косвенного сравнения людей между собой. Мы не можем сказать: «Я — лучше тебя, и потому именно мне достанутся эти сапоги». Нет, сапоги купит тот, у кого есть больше бумажек, называемых рублями или долларами. Это — закон простого мира с его массовым производством.

Как только совершится переход к сложному миру, к миру уникальных, штучных вещей, у тебя может быть больше бумажек, но ты не получишь желаемого. Потому что его получу я. Ведь у меня есть нечто — знания, технологии, информация, влияние — чего нет у тебя. И с точки зрения общества это «нечто» намного важнее твоих денег. В таком обществе царствует уже не базар, а сложная система сравнения по многим критериям.

Экономику доступа построил в СССР Сталин, хотя его модель была еще несовершенной. Впрочем, первые самолеты и автомобили тоже выглядели нелепо и нескладно. В будущем трехмерном, сложном мире с его «экономикой доступа» деньги останутся для получения низших, массовых и неутонченных благ.

Но экономику доступа выдумали отнюдь не Сталин, и даже не масоны с розенкрейцерами. Пресловутая «экономика избранных» была всегда: и в истории, и в жизни каждого человека. Например, только жрецы обладали доступом к технологиям предсказания погоды и разливов рек. За это жрецы получали все, что угодно, потому что в том же Древнем Египте погода и разлив Нила определяли жизнь. В Новом Мире появятся технологии, которые смогут и создать мир, и его уничтожить. Новый Мир производит прежде всего гештальты, прежде всего — идеи. Сознание же творит все окружающее. Трансформация сознания, наращивание сверхспособностей личности становятся супертехнологиями. Мы возвращаемся к ситуации магических цивилизаций Древнего мира.

Но «экономика доступа» укоренена в быту. В детской жизни. Вспомните свои юные годы: ребенок может иметь какой угодно достаток, любые игрушки и одежки. Но для того, чтобы стать членом определенной компании, этого мало. Пропуском в нее служит умение, скажем, играть в футбол. Или приверженность тяжелому року. И сколько бы там бабок не давали родичи — мы тебя в свой круг не примем, если ты не футболист или не рокер. Дети занимают место в ватагах не по принципу покупки членства, а потому, что могут обменяться своими технологиями дела с товарищами юных игр. Интересны именно твои способности. Там нет всеобщего эквивалента, там царствует избирательный принцип. Там в основе лежит дело, и либо ты для этого дела интересен и можешь вложить в него что-то свое, либо — пошел вон. Более того, бывает так: команда уже сложилась, и нужен не кто-нибудь, а именно нападающий. Или бас-гитарист. И тогда они возьмут любого, кто обладает таким талантом. Вот ты, парень со двора, иди сюда. Неважно, кто у тебя отец — грузчик, министр или «новый русский», одет ли ты в прикид за тысячу баксов или в тайваньскую дешёвку. И еще ты должен быть своим парнем, носителем духа команды, способным быть — один за всех. И тогда все станут за одного.

Наверное, так же сформируется и «экономика доступа». На первом этапе, пожалуй, в круг избранных действительно войдут самые умные и коммуникабельные. Не обойдется и без самых богатых. Деньги понадобятся для старта, и стартовым механизмом выступит финансово-инвестиционный Солярис (система перелива денег из старой экономики в новую). А вот дальше пойдет процесс рафинирования, воцарения избирательности. Возникнет мир нейротехнологий — и тогда финансовый мир снова станет механизмом взаимодействия между рыночной и согласительной «подэкономиками», опустившись на нижние этажи action-жизни.

Поэтому Нейромир с его сетями, нейрономикой, нейротехнологиями и прочими прелестями просто убьет демократию и равенство. Они станут несовместимыми с экономикой доступа и хозяйством согласования, да и с расслоением человечества фактически на «старую» и «новую» расы, о чем мы еще скажем. Мир метадействия создаст власть духа, идеократию. Только уже на неизмеримо более высоком технологическом уровне. Идеальное снова возвысится над материальным, вера — над силой, а служение — над корыстью.

И вот тут проявится самая большая слабость Античеловечества: его неспособность дать миру новую идею, способную зажечь мечтой сердца, увлечь за собой души. У них нет притягательного образа будущего. Оно уныло и скучно, оно полно опостылевшей всем грязи и набившего оскомину разврата. Зато мы, русские, получаем от судьбы сияющий, сказочный шанс. Мы, конечно, раздолбаи великие — но вся наша культура пронизана творчеством. Мы умеем изобретать и мечтать, мы умеем находить пути в другие реальности. Мы знаем, как создавать новые миры. Мы смогли разгадать тайну времени.

Нейрономика может стать нашей!

А теперь сделаем шаг от экономики к политике в Нейромире.

Не будем строить утопий. Избежим искуса пророчеств. Вспомним синергетику и пойдем ее путем. Второстепенное, неглавное, как бы лежащее на обочине в основной системе после точки исторического перелома (бифуркации) оказывается в центре, превращается в аттрактор, становится системообразующим элементом. Как говорится в Библии, «и последние станут первыми». Как считает уважаемый нами Сергей Переслегин, в сегодняшнем дне нужно найти точки-локусы, сосредоточения явлений, тенденций и процессов, которые особенно интенсивно развернутся в будущем и определят его, превратившись в несущие конструкции. Каждая Новая Реальность построена из материалов предшественницы. Поэтому посмотрим-ка, что происходит в сегодняшней политике, уловив ее главные течения и то, что пока лежит на ее окраинах.

Первое главное течение — прогрессирующее «выветривание», разрушение суверенных государств, основного политического инструмента индустриальной эпохи. Вот и видный русский политолог А.И.Уткин в книге «Мировой порядок ХХI века» пишет на тему смерти привычного государства.

Мы привыкли, что в мире есть большая Франция. Единая Британия. Обширная Германия. Испания и Италия с десятками миллионов граждан. Мы привыкли к миру, где господствуют большие национал-государства. Но так было далеко не всегда. Не было когда-то Испании, а на ее месте существовала целая куча королевств: Кастилия, Арагон, Гранадский халифат. На месте Франции были Бургундия, Нормандия, Прованс, Бретань… Германия или Италия раньше вообще представляли из себя «лоскутные одеяла» из свободных городов, герцогств, княжеств и королевств. Да и Британия еще несколько веков тому назад была раздробленной. И теперь, кажется, все идет к новой раздробленности, к краху централизованных государств-наций.