Оскар Йегер - Всемирная история. Том 3. Новая история

Вновь собравшийся парламент установил новое правление, новый государственный совет, но общее недовольство республикой, Commonwealth, росло и ее состояние уже приближалось к агонии. Город Лондон отказал в повиновении парламенту и управлялся сам по себе. Между тем Монк приближался: всюду его просили об учреждении настоящего, свободного парламента. Он принимал эти заявления, но не давал никаких обязательств и 6 февраля 1660 года вступил в Лондон.

Ему было присвоено звание главного правителя республики, но он разыграл роль покорного солдата перед парламентским спикером. При назначении Монка одновременно и членом государственного совета, парламент возложил на него обязанность принудить к повиновению город, отказывавшийся выплачивать подати. Монк выполнил эту первую задачу, продемонстрировав при этом преданность в отношении власть предержащих. Но когда от него потребовали роспуска городского общинного совета, он внезапно превратился в просителя, причем вооруженного просителя, стоящего на защите свободы парламента. Он стал заодно с теми, которых только что приводил к повиновению, и сделал первый шаг к возвращению старинного государственного уклада, т.е. созвал членов прежнего, «долгого» парламента, последнего, созванного еще королем Карлом в 1640 году по всем правилам, по старинному государственному порядку.

Этот парламент открыл свои заседания 21 февраля 1660 года, параллельно с тем, который уже имелся. Члены нового парламента состояли из прежнего пресвитерианского большинства. Теперь они стали во главе правления и назначили Монка главнокомандующим сухопутными силами в трех частях государства. События быстро следовали одно за другим: в марте парламент разошелся, постановив созвать на 25 апреля новый, свободный и свободно избранный. Так как вновь избираемым не вменялось никаких обязанностей по отношению к существовавшему республиканскому государственному управлению, то республику можно было уже считать покойной. Правительство было представлено пока государственным советом, в котором председательствовал Монк, решительно выразивший то, что можно назвать общим желанием роялистов – он потребовал призвать короля. В это время Карл, в ожидании грядущих событий, уже переехал из Брюсселя в Гаагу.

Новый парламент, в котором не было уже места республиканцам и анабаптистам, был созван на 26 апреля. Лорды Верхней палаты также собрались, но по собственному почину. Делегация от обеих палат, состоявшая из двенадцати лордов и шести членов Палаты общин, отправилась в Гаагу с приглашением Карлу II вновь вернуться в свое королевство. Он обещал простить всех, кто изъявит ему покорность в сорокадневный срок, даровать амнистию всем, за исключением тех, на кого укажет сам парламент, выплатить задержанное жалованье военным, сохранить за всеми их звание, не стеснять свободу совести и поддержать протестантское вероисповедание.

Эту так называемую «Бредскую декларацию» сочли вполне достаточной, и лишь несколько лиц из старой парламентской партии попытались потребовать, чтобы права народа были подтверждены более определенно и подробнее в документальном договоре о возвращении короля. Ламберт, успевший выйти из Тауэра, еще раз поднял знамя республики в Уарвикшире. Однако роялизм увлекал всех своим потоком. Войска Ламберта, малочисленные и не такие дисциплинированные как прежде, сдались почти без боя. Сам Ламберт был взят в плен и снова заключен в Тауэр. Повсюду республиканские знаки заменялись королевскими, а самого короля встретил генерал Монк, не руководивший роялистским движением, а лишь поддерживавший его. Молодой король – в этот день ему исполнилось 30 лет – вступил в сияющий праздничным убранством Лондон, шествуя по набросанным на его пути цветам и среди несмолкаемых криков громадной народной толпы, окруженный, казалось, искренней преданностью и любовью.

Карл II царствовал с 1660 по 1685 год. Это был человек легкомысленный, приведенный ранним распутством к самому суетному взгляду на жизнь. И такой взгляд, как справедливо замечает один английский историк, был вдвойне непростителен ему, узнавшему, в самые опасные моменты своей жизни, что простые люди жертвовали своим существованием ради него только потому, что он был король, и не рассчитывали вовсе на какую-либо награду или признательность с его стороны. Однако при этом он обладал большим добродушием, и это качество было очень нужно ему, королю, восстановленному в своих правах после большой революции.

Карл II, король Англии. Гравюра работы Вилльямса с картины кисти Кнеллера

Поэтому наступившая реакция не отличалась жестоким характером. При весьма обширной амнистии и умеренном применении конфискаций суду были подвергнуты только те, кто принимал непосредственное участие в осуждении на смерть Карла I. Из них были казнены только 10 человек, в том числе полковник Гаррисон, юрист Джон Кук и капеллан Хью Петерс. Парламент ассигновал большие суммы на роспуск войска, оставив под ружьем лишь 5000 человек. К большой чести армии и ее создателей надо отметить, что остальные 50 000 разошлись и смешались с народом без всякого ропота, мирно возвратясь к своим прежним занятиям. Даже если впоследствии в какой-либо общине появлялся человек, отличавшийся строгой нравственностью, благочестием, правдивостью, то можно было с уверенностью предположить, что это один из бывших республиканских солдат, кромвельских ветеранов. Карл II сформировал свое министерство из людей, бывших его советниками и во время его изгнания. На наиболее значимые посты в государстве были назначены: Эдуард Гайд, граф Ормонд, лорд Бристоль; к ним присоединился Монк, пожалованный титулом герцога Албемэрль.

Весьма благоприятным условием этой реставрации было то, что власть короля была восстановлена без всякого непосредственного чужеземного вмешательства и что, одновременно с тем был восстановлен и прежний парламент – то есть страна вернулась к своему старому историческому государственному укладу. При этом члены парламента, вновь призвавшие короля, не увлекались чрезмерно роялизмом. Они воздерживались от ограничения функций монарха особыми условиями и предоставляли ему, по-видимому, весьма значительные денежные средства. В частности, он мог пользоваться средствами, полученными от сбора той пофунтовой и потонной пошлины, из-за которой и началась борьба. Более того, он получал ежегодно 1 200 000 фунтов. Но из этих денег он был обязан содержать не только свой двор, но и значительную часть персонала гражданского управления.