Максим Калашников - Третий проект. Спецназ Всевышнего

Пожалуй, лучше всех о сверхновых русских написал яркий публицист и вдохновенный провидец Егор Холмогоров.

«…Состояние „Конца века“ в разные эпохи характеризовалось культурным декадансом и социальным кризисом. Но именно в это время парадоксальным образом и зарождались самые реальные проекты будущего, казавшиеся обитателям уходящего века „фантастическими“. Новый век не может возникнуть просто из отрицаниягосподствующих умонастроений – вечно скулящая «оппозиция» такого рода лишь продлевает инерцию века уходящего. Века никогда не «начинаются» сами. Их начинают – те, кто способен на решительное альтернативное утверждение. У тех, кто берется начинать новую эпоху, должен существовать позитивный оригинальный проект, невместимый в рамки уходящего века. Но в первую очередь эти начинатели должны существовать сами и осознавать себя как субъект исторического творчества.

На рубеже ХХ и ХХI веков в России таким субъектом не может стать какая бы то ни было политическая партия, общественное движение или религиозная организация. Распад зашел слишком далеко, и все потуги подобных сил на «новое начало» сразу же оборачиваются театрализованной профанацией. Не большего стоят и надежды на «возрождение», приходящие из недр государственного аппарата. Позитивная эволюция этой государственности закончилась, она превратилась в самодостаточную паразитическую машину, своего рода «крышу», гигантский консорциум рэкетиров. Клубок тотальной продажности, интеллектуальной импотенции и морального распада, в который превратилась политическая среда России, никакому лечению и исправлению не поддается. Его можно было бы отмести только весь целиком – но как раз на это русский народ в его нынешнем состоянии неспособен.

Проблема в том, что разрушена сама форма старого этнического организма, в ее рамках уже невозможно собрать рассеянную энергию народа и направить на какую-то позитивную цель. Великорусский этнос слишком долго приучали быть бессловесным инструментом в руках государственной власти, и от этого важнейшие жизненные ткани народного организма атрофировались и заместились административно-государственными протезами. Народ попал в безвыходное положение: надо бы вырвать эти протезы, торчащие из его тела – но без них он тут же погибнет, не приспособленный к полноценному существованию.

Тот, кто пытается сохранить русское на уровне национальной идентичности прежнего типа, похож на прирожденного обитателя зоопарка, которому его клетка и кажется свободой. Русское сегодня придется создавать практически с нуля и на принципиально ином уровне. Новым субъектом исторического действия в России может стать только новый этнос, относящийся к прежнему, великорусскому, объединявшемуся вокруг Москвы, на тех же правах преемственности, на каких тот относился к восточнославянскому, центрировавшемуся вокруг Киева. Именно так: разница между Россией прошлого и Россией будущего столь же велика, как между Киевской Русью и Московской Русью, – это разные народы, разные формы, которых соединяет только историческое преемство. Время Московской Руси прошло точно так же, как когда-то – время Киевской. Теперь в Киеве живут украинцы, малый народ. Такие же духовные «малороссы» сегодня олицетворяют то, что осталось от Московской Руси. Москва – это Малороссия XXI века, с той же тягой к «самостийности» и мелкому чванливому шовинизму. История великорусского этноса закончена.

Л. Н. Гумилёв определял этнос как «естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив людей, существующий как система, которая противопоставляет себя другим подобным коллективам, исходя из ощущения комплиментарности». Необходимая для жизнеспособности этноса комплиментарность – это «подсознательное ощущение взаимной симпатии и общности людей, определяющее деление на „своих“ и „чужих“. („От Руси к России“, 1992). Картина современной России заставляет сделать печальный вывод: комплиментарность великорусского этноса разрушена на всех уровнях: и на уровне сознания (объединяющей национальной идеи), и на уровне непосредственного ощущения.

У великорусского этноса больше нет четкого критерия, позволяющего судить, кто свои, а кто – чужие. Долгое время таким критерием был государственный патриотизм. Сегодня патриотическая риторика сделалась ни к чему не обязывающим «правилом хорошего тона». Пафос державного патриотизма с виртуозностью научились использовать в своих интересах любые силы, – в том числе для того, чтобы продолжать превращать Россию в отсталую колонию. Граница между своим и чужим утрачена не только в политике и мире идей, но даже в мире образов, в культуре. Сегодня именно «стилизованный русизм», подделки под «народность» и «державность» стали главным прибежищем культурной русофобии. От имени русской культуры вещают старые маразматики и циничные конъюнктурщики, которые видят в ней не живой развивающийся организм, вечно новый и непохожий сам на себя, а только мертвое чучело, демонстрируя которое можно заработать статус и деньги.

Столь же трагичная метаморфоза произошла с «ощущением взаимной общности». Великорусский этнос неудержимо разваливается на региональные субэтносы, и недавнее учреждение семи федеральных округов только констатировало реальность этого процесса. Конечно, говорить о складывании в каждом из этих округов полноценных этносов еще нельзя: на сегодняшний день отчетливо прослеживается только одна нарождающаяся этническая граница – между Москвой и «остальной Россией». Отношение к этому городу в каждом из регионов все более склоняется в сторону «отрицательной комплиментарности», и это парадоксальным образом их объединяет. Материальные основы повсеместной региональной антипатии к Москве хорошо известны: это не имеющая мировых аналогов концентрация финансовых (до 85 %) и информационных (до 100 %) ресурсов огромной страны в одном городе, что создает резкий контраст в мироощущении жителей столицы и собственно России. Но главным фактором здесь является «малороссийское» сознание фазы обскурации, заставляющее москвичей самих рубить ветвь, на которой держится все их благоденствие, – проводить целенаправленную политику самоизоляции от России, вплоть до введения «де факто» собственного гражданства, депортаций и поощряемых властями издевательств над русскими из других регионов, вынужденно приезжающими в Москву на заработки. И если даже город, который сотни лет был символом всероссийского единения, стал сегодня вопиющим примером сепаратизма, то распад нынешней России на самостоятельные государственные образования неизбежен. Общий язык не будет серьезным препятствием для возникновения «многих русских этносов» – достаточно взглянуть на разницу этнических стереотипов у американцев, англичан и жителей англоязычного острова Мальта…