Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

При описании боевых действий на подступах к Рязани основным источником мне служила «Повесть о разорении Рязани Батыем», и вот почему. Дело в том, что летописные известия о событиях, которые предшествовали взятию города, довольно скупы и противоречивы. Лаврентьевская летопись о битве молчит, и, исходя из ее текста, получается, что князь Юрий погиб во время штурма города вместе со всей своей семьей, а полевого сражения с монголами как будто и не было. Еще более путаны и невнятны сообщения Ипатьевского летописного свода, но это как раз вполне объяснимо, поскольку интересующие нас события были описаны в Галицко-Волынской летописи, которая являлась одним из разделов этого свода. Галицкий летописец явно не обладал всей полнотой информации о рязанской трагедии, да и к князьям Северо-Восточной Руси был настроен негативно. Опять же, очень непонятным является следующее его сообщение о монгольском вторжении в рязанские пределы: « Первое их нашествие было на Рязанскую землю, и взяли они приступом город Рязань, выманили обманом князя Юрия и привели к Пронску, ведь княгиня его была в то время в Пронске. Обманом выманили и княгиню, и убили князя Юрия и его княгиню ». И здесь возникает логичный вопрос — а откуда в таком случае монголы выманили князя Юрия, если к этому времени взяли Рязань приступом? Он что, ушел в леса и скрылся там, как партизан? И что делала в это страшное время княгиня в Пронске, ведь Рязань была столицей, да и укрепления ее были куда мощнее! К тому же в Лаврентьевской летописи указано четко, что сначала был взят Пронск, а затем Рязань: « начали завоевывать Рязанскую землю, и пленили ее до Пронска, и взяли все Рязанское княжество ». Но ключевым, на мой взгляд, является сообщение Тверской летописи: « Князь же Юрий Рязанский заперся в городе с жителями, а князь Роман отступил к Коломне со своими людьми. И взяли татары приступом город двадцать первого декабря, на память святой мученицы Ульяны, убили князя Юрия Ингваревича и его княгиню …» Здесь особо интересен тот момент, где автор заостряет внимание на том, с кем именно рязанский князь заперся в городе — с жителями, а не с войском, а также то, что коломенская дружина в обороне столицы княжества не участвовала. А это могло произойти только в одном случае — если рязанское войско было уничтожено монголами, а полк князя Романа в этом бою участия не принимал, поскольку именно он вскоре вместе с суздальскими полками вступит в битву с захватчиками под Коломной. Вряд ли полководцы Батыя дали бы уйти с поля боя Роману Ингваревичу, а тем более увести с собой боеспособные войска, ведь до Коломны идти очень далеко, а используя численное преимущество и превосходство в маневренности, степняки могли бы уничтожить этот отряд на марше. Это же подтверждается и Новгородской летописью, где четко сказано, что Рязань сражалась сама по себе, а « князь же Роман Ингваревич стал биться против них(монголов) со своими людьми ».

Что характерно, в «Повести о разорении Рязани Батыем» подобных нестыковок не наблюдается, и каждое действие поддается логическому объяснению — монгольский хан убийством сына спровоцировал рязанского князя на бой в невыгодных условиях, а уничтожив рязанское войско в чистом поле, заодно уничтожил и намечавшийся военный союз между Рязанью и Владимиром-Суздальским. Князь Роман Ингваревич в числе участников битвы не назван, а что касается Глеба Коломенского, упомянутого автором «Повести», как отметил академик Д. С. Лихачев, « последний упоминается не во всех списках и по летописи не известен ». К слову сказать, именно в княжеских именах автор и создает путаницу — вместо муромского князя Юрия, он называет его отца Давида, умершего в 1228 г., а князя Олега Красного, не брата, как в «Повести», а племянника князя Юрия попавшего в плен к Батыю, объявляет казненным по приказу хана. В действительности Олег находился в плену до 1252 г., вернулся в свое княжество и умер в марте 1258 г., будучи рязанским князем. Тщательно анализируя повесть, Д. С. Лихачев сделал очень интересное наблюдение: « Автор имел в своем распоряжении Рязанскую летопись, современную событиям, весьма вероятно, краткую, без упоминания имен защитников Рязани. Отрывки именно этой летописи дошли до нас в составе Новгородской первой летописи. Вот почему между рассказом Новгородской первой летописи о событиях нашествия Батыя и «Повестью о разорении Рязани» имеются буквальные совпадения. Впоследствии эта летопись была утрачена в самой Рязани ». А поскольку имена князей в летописи не указывались, а автор точными сведениями о них не располагал, то и возникла та самая путаница.

Но все дело в том, что другим источником, которым пользовался безымянный автор при написании своего произведения, были народные сказания и местные предания. Академик Лихачев считал, что сама «Повесть» была составлена в первой половине XIV века, когда все легенды, касающиеся монгольского нашествия, были на слуху. « Именно они-то не только дали автору «Повести» основные сведения, но и определили художественную форму «Повести», сообщив ей и местный колорит, и глубину настроения, отобрав и художественные средства выражения ». Поэтому, на мой взгляд, именно сочетание народных преданий вместе со сведениями официального летописания и делают «Повесть о разорении Рязани Батыем» самым важным источником по изучению той катастрофы, которая произошла зимой 1237 г. на рязанской земле.

Теперь что касается самого сражения — в том, что именно рязанские полки атаковали монголов, сомневаться не приходится, в «Повести» о действиях князя Юрия прописано четко: «И пошел против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ рязанских, и напали на него». На мой взгляд, нет смысла трактовать «границы рязанские» так, как будто сражение произошло на реке Воронеже, куда его стараются иногда поместить. Да, ставка Батыя была на реке Воронеже, но не более того, вести в такую даль свои полки у князя Юрия нужды не было никакой, в открытой степи монголы просто раздавили бы рязанцев и не заметили. Скорее всего, определенную путаницу вносит сообщение Тверской летописи — « Князья же рязанские, Юрий Ингваревич, и братья его Олег и Роман Ингваревичи, и муромские князья, и пронские решили сражаться с ними, не пуская их в свою землю. Вышли они против татар на Воронеж и так ответили послам Батыя: «Когда нас всех не будет в живых, то все это ваше будет ». Здесь автор все свалил в кучу — посольство на реку Воронеж князя Федора и его ответ Батыю, совещание рязанских князей и сбор объединенной рати, поход навстречу монголам и… А вот о самом главном — о сражении — ни слова, как будто его и не было! Исходя из текста, получается, что, собрав полки со всей Рязанской земли, ее князья привели их на реку Воронеж, еще раз оскорбили монгольского хана, а потом разошлись по своим уделам. И после этого послали гонцов к князю Георгию с просьбой о помощи! Просто нелепица какая-то. Если же следовать «Повести», то все становится на свои места, во всех действиях видна логика и смысл — границы рязанские можно понять и так, что бой происходил недалеко от города. А раз Юрий Ингваревич сам атаковал врага, да еще нанес ему большие потери: « Много сильных полков Батыевых пало », то, скорее всего, ему удалось застать противника врасплох. А это было возможно только в одном случае — если князь Юрий сумел скрытно подвести и развернуть свои войска, что в степи было сделать практически невозможно. И раз так, то само действие должно было разворачиваться там, где есть леса, а такое место действительно было — большие лесные массивы находились к югу от Рязани, в 16–19 км от города, где они находятся и сейчас, только в XIII веке их площадь должна была быть значительно больше.