Иван Черников - Гибель империи казаков: поражение непобежденных

Поморы батальона Дайера, на которых потратили столько сил, утром 7 июля перерезали спавших офицеров и бросились через Троицу и Торопу, обстреляв эти деревни из пулеметов. Затем дикая, неорганизованная толпа скрылась в лесах и убежала к красным.

На мониторе «Humber», стоявшем посредине реки, слышали выстрелы, но вначале приняли их за учебные стрельбы из пулемета. Однако темп стрельбы учащался, и стало очевидным — на берегу творится что-то неладное. Моряки заметили человека, спустившегося к воде и взывавшего о помощи. Это был капитан Барр, один из офицеров батальона Дагера. Раненный 10 пулями, он умер по дороге в госпиталь Архангельска.

Монитор М-31 высадил десант, а стоявшая неподалеку русская батарея открыла огонь.

Из штаба отряда Англии, стоявшего в Осиновой, выслали на пароходе «Ретвизан» 2 роты стрелков, которые через 5 часов хода прибыли в Троицу. Но матросы уже навели прядок.

Так, вся зимняя работа британцев свелась к нулю.

Не успели рассеяться мрачные впечатления от этой кровавой драмы, как восстал 5-й Северный стрелковый полк, укомплектованный жителями Онежского уезда. На реке Онеге славились богатые села — Порог и Запорожье, в которых, быть может вопреки громадным подачкам уроженца этих мест отца Иоанна Кронштадтского, процветали тунеядцы и хулиганы.

Восстали недовольные мобилизацией во время сенокоса, это использовали ленинцы, захватившие вскоре весь Онежский район.

Солдаты арестовали почти всех офицеров во главе с командиром полка, которому на шею накинули веревку и утащили к красным. Двенадцать офицеров, окруженных в избе, покончили с собой.

Затем восстал 6-й Северный стрелковый полк Железнодорожного фронта и готовился заговор в 7-м Северном стрелковом полку в соседнем Селецком районе.

Незадолго до этого на Двине соединенные силы русских и англичан взяли большой район, который затем пришлось оставить, но мужиков мобилизовали. Они и стали душой заговора в Железнодорожном и Селецком районах.

Но дрогнула совесть у одного из путчистов — бывшего унтер-офицера гвардии, и он предупредил командира. Роту заменили надежные части с артиллерией для встречи обходной колонны красных. Большевики не заставили себя долго ждать и вскоре без всякой опаски нагло вывалили на опушку леса. Ураганный огонь еще более усилился, когда послышались крики: «Товарищи, не стреляйте, свои, свои». Красные потеряли здесь более батальона убитыми и ранеными.

Недоброжелатели Айронсайда сообщили в Англию, как убитые офицеры стали жертвами легкомысленного опыта, печать обвиняла генерала во введении в заблуждение общества сообщениями о возрождении русской армии на Севере. Затем шли разбирательства в парламенте. Айронсайд уже настаивал на уходе войск Англии, считая, что на русских нельзя положиться, и никакая совместная работа с ними не возможна.

Союзники не хотели иметь дело с белыми. Так, на Онегу они послали монитор для выручки арестованных англичан. Обстреляв и истребив лучшую часть города Онега из тяжелых пушек, англичане, получив своих, отказались выручить русских и поддержать десантную операцию высланного белыми отряда.

Недоверие и страх охватили англичан. Так, конвой сопровождал небольшую группу русских арестантов на пароходе из Онеги в Архангельск. Из-за случайного выстрела солдаты стали стрелять по русским, нескольких ранили, а двоих убили. Но ехавшего тут же русского офицера изолировали, и сержант, добродушно похлопывая его по плечу, пытался выразить свои симпатии и успокоить, говоря ломаным языком: «Русский офицер не надо бояться, русский офицер карош, а русский солдат сволочь, большевик».

Айронсайд готовил эвакуацию, пытаясь склонить к этому и командование белых. Но генерал Миллер отклонил это предложение сначала 30 июля принципиально, а затем окончательно 12 августа, после совещания со старшими чинами штаба и строевыми командирами.

В это время в районе Архангельска оставалось 11 000 английских и 19 000 войск белых. В Мурманске — 5000 англичан, 1400 французов, сербов, поляков и 7000 русских. Всего 43 400 человек.

Вскоре вспыхнула революция в Германии, и страна прекратила войну. Флот Германии покинул Финский залив. С приходом на Балтику кораблей союзников стратегическая ситуация изменилась.

Англия организовала белых в Прибалтике, наступавших на Петроград. Для действий против Балтфлота 10 октября 1918 г. пришла эскадра адмирала Кована. Через 2 дня флот Эстонии стоял в Лужской губе и 14 октября вел бой с батареями Калиша.

Кован решил подавить Красную Горку и Серую Лошадь. Монитор «Эребус» 27 октября, встав в Лужской губе, обстрелял форты. Корректировку вел летчик, летавший над крепостью. Но британцы лишь накрыли, а на уничтожение крепости уже не хватило снарядов.

После революции в Германии, 9 ноября, ВЦИК аннулировал Брестский мир. Немцы отходили, а красные быстро наступали на Нарву, Псков и Двинск. Но 2 декабря на рейд Виндаву (Вентспилс) вошли 4 крейсера, 6 эсминцев и тральщики Англии. Интервенты подвезли для Эстонии и Финляндии вооружение, снаряжение и обмундирование.

Ночью 5 декабря подорвался на мине и затонул крейсер «Cassandra». Затем крейсер «Сигасоа» подорвался на мине в Финском заливе и ушел в Копенгаген для ремонта.

Ленинцы приободрились, и комиссар Раскольников, решив поднять бунт в Ревеле, 24 декабря выделил для этого линкор «Андрей Первозванный», крейсер «Олег» и эсминцы «Спартак», «Автроил», «Азард».

Кронштадт во льду, 26 декабря «Спартак» и «Азард» снялись с якоря и за густо дымящим ледоколом пошли в шуршащих, с треском ломающихся льдинах. В шуме и грохоте трясет корпус. Наконец скрежет прекратился, корабли вошли в свободное ото льда море.

С «Азарда» вдруг семафорят — погрузили мало топлива, и эсминец пошел вслед за ледоколом. С болью в сердце Раскольников потом вспоминал, что такое возможно лишь при разрухе. В подтверждение этого пришла весть — «Автроил» не готов к выходу.

«Спартак» одиноко побрел в разведку, показался остров Вульф. Здесь и в Наргене стояли 305-мм батареи. В 1918 г., при наступлении немцев, их взорвали. Но уверенности в этом не было, и эсминец безответно обстрелял остров. Красные продолжили лихой рейд. Но 27 декабря в глубине гавани Ревеля показался дымок, затем другой, третий, четвертый, пятый, зловеще приближались они. Сказочно вырастали резкие очертания кораблей, дистанция сокращалась. Едва завидев на горизонте дымки, красные развернулись и полным ходом направились в Кронштадт.

Раздался жуткий треск. «Спартак» резко подбросило кверху, он внезапно остановился, наскочив на подводную каменную гряду. Лопасти винтов отлетели, за кормой торчала высокая веха, обозначавшая опасное место.