Анатолий Абрашкин - Русский Дьявол

«Так, если исходить из того, что Коба (Кобе, Кова, Кобь) взято из церковно-славянского языка, то оно означает — волховство, предзнаменование, авгура, волхва, предсказателя…

Если же исходить из того, что это слово — грузинское и означает имя, то Коба — это грузинский эквивалент имени персидского царя Кобадеса, сыгравшего большую роль в раннесредневековой истории Грузии.

Царь Коба покорил Восточную Грузию, при нем была перенесена столица Грузии из Мцхета в Тбилиси (конец V века), где она и сохраняется в течение 1500 лет неизменно.

Но Коба не просто царь из династии Сасанидов, он — по отзыву византийского историка Феофана — великий волшебник. Обязанный в свое время своим престолом магам из раннекоммунистической секты, проповедовавшей равный раздел всех имуществ, Коба приблизил сектантов к управлению, чем вызвал ужас у высших классов, решившихся составить против Кобы заговор и свергших его с престола. Но посаженного в тюрьму царя-коммуниста освободила преданная ему женщина, и он вновь вернул себе трон. Эти подробности биографии царя Кобы кое в чем (коммунистические идеалы, тюрьма, помощь женщины в побеге, триумфальное возвращение на трон) совпадали с фактами биографии Сталина. Более того, они продолжали совпадать и тогда, когда Сталин расстался с этим псевдонимом, ибо в 1904–1907 гг. Сталин не мог, конечно, предвидеть 1937–1938 гг., но он знал, что его двойник царь Коба в 529 г. (за два года до смерти) зверски расправился со всеми своими бывшими союзниками — коммунистами-маздакитами…

Нет никакого сомнения, что исторический прототип, послуживший основой для псевдонима «Коба», т. е. царь-коммунист Кобадес, импонировал Сталину как государственная и политически сильная, значительная личность, и кроме того, обладал в своей биографии чертами, поразительно сходными с биографией и психологией самого Сталина».

Согласимся, что гипотеза Похлебкина задает совершенно иное настроение в восприятии фигуры вождя. Человек, выбравший для себя запредельные ориентиры, и ведет себя по-другому. Помимо таланта и способностей для достижения успеха, необходима еще и психологическая устойчивость, уверенность в своем высоком предназначении. Здесь всего один шаг до разного рода мистических предощущений, но славу и известность действительно обретают только те, кто смолоду верил в свою звезду. С этой точки зрения и повороты в судьбе нашего героя следует воспринимать как последовательные шаги к осуществлению юношеской мечты. К примеру, годы в семинарии были чрезвычайно важны для формирования личности вождя, его знакомства с духовными основаниями мира. Однако пребывание там носило для него вспомогательный характер: оно дало необходимое образование и вместе с тем предопределило выбор будущей деятельности. Юноша решил не молиться за счастье своего народа, а ковать его совсем иными методами. Шаг решительный, поскольку броситься в море неизвестности не так-то просто. Но ведь он был продиктован каким-то внутренним переломом!

Псевдоним «Коба» позволяет открыть его причину, выявить то направление духовного развития, которое предопределило революционный выбор Иосифа. Не чтение мало чем примечательного грузинского романа, а изучение персидской истории, знакомство с древними религиозными учениями и размышления о новом переустройстве мира толкнули юношу на разрыв с семинарией. Напомним, что маздакизм — это религиозно-философское учение, распространившееся в Иране и соседних с ним странах в раннее Средневековье. Оно названо по имени руководителя движения Маздака. Его последователи считали, что в основе мирового процесса лежит борьба между добрым, светлым началом и темным, злым. Они призывали к борьбе с социальным неравенством, отождествлявшимся со злом. В размышлениях об основах христианства Иосиф Джугашвили окунулся в мир дуалистических ересей, где и нашел себе очень символичный и многообещающий псевдоним. Как известно, во всякое дело он вникал тщательно.

Поэтому можно утверждать, что семинарию покидал не новообращенный атеист, не безудержный поклонник материалистических принципов мироздания, а подвижник коммунистической идеи, нашедший «слабину» христианских догматов и ощутивший в себе силу утверждать отличные от них принципы.

Имя «Коба» вдохновляло Иосифа Виссарионовича и настраивало на борьбу за утверждение лидерства в партии. Но у этого псевдонима была и отрицательная черта. Он имел восточные корни и был хорош для революционера только на Кавказе. В России же он выглядел нарочитым и непривычным. Кстати, в этом смысле очень неудачен псевдоним Льва Бронштейна. Фамилия Троцкий абсолютно неблагозвучна. Возникла она в голове неистового революционера, вероятно, как искажение слова «Троица» и связана с имевшимся у него опытом каббалистической практики. Говоря «Троцкий», русские люди, по мысли обладателя этой фамилии, как бы исполняли обряд глумления над святым для каждого православного словом. Иосиф Виссарионович же преследовал совершенно иные цели. Его псевдоним должен был помогать своему хозяину и внушать всем окружающим уважение. В качестве наиболее приемлемого заменителя Кобы он остановился на фамилии «Сталин».

В начале 20-х годов в партийной среде и особенно среди интеллигенции было распространено мнение, что «Сталин» — это простой перевод на русский язык грузинского корня его фамилии — «Джуга», что якобы означает «сталь». Такое мнение бытовало все советское время и было многократно упомянуто в литературе о Сталине. Вот почему вопрос о происхождении псевдонима «Сталин» был как бы автоматически снят заранее, поскольку считалось, что происхождение это известно и что оно вполне стандартно, тривиально. Однако это не только не так, но и является прямой выдумкой, не имеющей под собой никакого основания. Дело в том, что, как отмечает Похлебкин, сами грузины просто не знают, что означает слово «джуга», ибо слово это очень древнее. Звучит оно вроде бы по-грузински, но вот значение его утрачено.

Другое распространенное толкование предполагает соотносить псевдоним вождя со словом «сталь». Так, Анри Барбюс, не скрывая восхищения, писал: «Это — железный человек. Фамилия дает нам его образ: Сталин — сталь. Он несгибаем и гибок, как сталь». Конечно, можно, доверившись гипотезе французского писателя, остановиться на этом объяснении и перестать фантазировать на сей счет. Но это будет в корне неверно. Да, для руководителя партии, призванного сплотить всех своих подчиненных в единый стальной кулак, эта фамилия выбрана исключительно удачно. Только станет ли менять человек свой шифрованный, обладающий тайным смыслом псевдоним на вполне заурядную фамилию, пусть даже порождающую широкие ассоциации? Нет, нет и еще раз нет! В имени «Сталин» заключена тайна не менее значимая, чем в случае с Кобой.