Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Вотивные предметы — от латинского votum , «обет» — это приношения божеству, совершаемые с ритуальной целью. В Древней Греции и Риме такие предметы — статуэтки, амулеты, изображения — оставляли в храмах и святилищах, когда просили о чем-то или когда благодарили за исполненное обещание. Очень интересны вотивные приношения Асклепию-Эскулапу и другим богам, связанным с врачеванием: они часто представляют собой модельки тех органов, об исцелении которых просит подноситель дара. По таким моделям можно составить представление об уровне анатомической осведомленности древних — на удивление высоком.

Другая легенда, более правдоподобная, сообщает, что при возведении обелиска в саду Маттеи часть поддерживающих конструкций обвалилась, придавив руку одному из рабочих. Конечность пришлось ампутировать в полевых условиях, и рука несчастного до сих пор лежит под постаментом.

Правда, эта политическая корректность ордена тринитариев ограничивалась только христианскими рабами. Дело в том, что за время крестовых походов, как всегда происходит на войне, появилось большое количество пленных, которых использовали как рабскую силу. Тех пленных из христианских стран, которые оказались в рабстве у бусурман, и был призван освободить (при помощи выкупа) новый орден.

Там, где Виа ди Сан Паоло делла Кроче переходит в Кливо ди Скауро, улицу эффектно пересекают семь кирпичных арок. Большинство из них — средневековые (кроме последней, которая, возможно, сохранилась с античности); их предназначение — подпирать южную стену церкви Святых Иоанна и Павла. Стена эта, в свою очередь, состоит из фасадов домов, выходивших на эту улицу в III веке нашей эры. Эта церковь с богатой историей интересна своей тесной и не до конца разгаданной связью с античностью.

Церковь Святых Иоанна и Павла (Santi Giovanni e Paolo) названа так не в честь одноименных апостолов, а в память о мучениках, по легенде погибших на этом месте в пору гонений императора Юлиана. Последнее маловероятно: кратковременный языческий ренессанс Юлиана, прозванного Отступником (IV век н. э.), не был особенно кровавым и коснулся в основном восточных провинций империи. Христианское святилище возникло на этом месте в конце IV века, в доме сенатора-христианина Паммахия (напомним, что такая домовая церковь называлась titulus ). Несколько раз подвергшись разорению в ходе варварских набегов на Рим, церковь приобрела более или менее нынешние очертания — с монастырем и колокольней — в XII веке усилиями пап Пасхалия II и Адриана IV (Адриана IV в миру звали Николас Брейкспир, и он по сей день остается единственным англичанином, когда-либо занимавшим папский престол). В наши дни эта церковь тоже сохраняет связь с англосаксонским миром: она считается титулярной церковью нью-йоркских архиепископов.

Колокольня церкви, возведенная непосредственно над куском опорной стены храма Клавдия, украшена керамическими тарелками (не так давно оригиналы убрали в музей и заменили копиями). Происхождение этих тарелок неожиданное: почти все они сделаны в Испании, в ту пору — мусульманской, и нередко расписаны стихами из Корана. Этот средневековый мультикультурализм, конечно, был ненамеренным: мало кто в Риме мог разобрать арабскую вязь, а тем более опознать в ней чужие священные тексты.

Несколько лет назад раскопки под церковью Святых Иоанна и Павла были открыты для публики. Их превратили в музей, который называется просто «Римские дома Целия» (Case romane del Celio) . Музей получился неожиданно большой: он посвящен и христианскому «титулу», и средневековой церкви, и истории ее развития и реставрации. Но самые интересные его экспонаты — это загадочные фрески, обильно украшающие стены древнеримских домов под церковью.

Одна из табличек при входе в церковь отмечает служение нью-йоркского архиепископа Фрэнсиса Спеллмана в качестве кардинала-священника Санти-Джованни-э-Паоло. Латинская надпись на ней дает редкую возможность увидеть, как по-латыни называется город Нью-Йорк. Оказывается, Novum Eboracum (прилагательное — novoeboracensis ). Это потому, что «старый» Йорк, один из древнейших городов Англии, возник на месте большого римского военного поселения под названием Эборакум.

В так называемом «зале гениев» на стенах нарисованы жизнерадостные крылатые фигурки с венками в руках и толстые эроты, собирающие виноград в окружении многочисленных птиц. В «зале молитвы» среди гротесков, напоминающих образцы Помпей и Золотого дома, изображена человеческая фигура с распростертыми руками. Поскольку искусствоведы очень любят делать далеко идущие выводы, эта фигура нередко интерпретируется как свидетельство раннего (не позже III века н. э.) распространения христианства среди римских домовладельцев. В маленькой «исповедальне», которая датируется более поздней эпохой, скорее всего, действительно поработали христианские художники: здесь мы видим безбородого Христа и двух людей, которые лежат ниц у его ног, а на другой стене — казнь трех мучеников (двух мужчин и женщины — по легенде, это святые Криспин, Криспиан и Бенедикта, тоже жертвы Юлиана Отступника). У всех трех повязки на глазах, а руки связаны за спиной. Эта фреска считается первым в истории изображением мученической гибели христиан.

Самая интересная и непонятная картина находится в так называемом «нимфее» (в этой комнате был фонтан). В центре ее обнаженная женщина не то пирует на воде, не то просто едет на лодке в компании еще двух персонажей, а вокруг в лодках поменьше резвятся эроты. Поскольку античную живопись мы знаем в основном по пересказам (кроме помпейских фресок, тоже не слишком многочисленных), эта морская сцена — важный источник знаний о древнеримской живописи. У нее много интерпретаций. Наиболее популярны две. Согласно первой, центральная героиня (немного похожая на даму с картины «Завтрак на траве») — это Прозерпина, возвращающаяся из подземного царства с приходом весны. Согласно другой — это Венера в ее роли защитницы мореплавателей.

Церковь Санти-Джованни-э-Паоло. Гравюра Джузеппе Вази, xviii век.

Напротив церкви, на другой стороне Кливо ди Скауро, видны остатки полукруглой апсиды. Когда-то это был большой торжественный зал позднеримского дома, но в VI веке папа Агапет I превратил ее в первую большую христианскую библиотеку по образцу тех библиотек, которые во множестве существовали в языческом греко-римском обиходе. Айнзидельнский путеводитель, который мы упоминали в первой главе, сохранил посвятительную надпись, которая украшала вход в библиотеку: