Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Наконец, на Пьяцца ди Сан Джованни ин Латерано стоит самый большой египетский обелиск — самый большой не только в Риме, но и во всем мире. Это один из старейших обелисков города (начало его изготовления относится ко времени правления фараона Тутмоса III из XVIII династии — к xv веку до н. э.). Вывезти его из Египта порывался еще Константин (вероятно, не в Рим, а в Константинополь), но успел только организовать доставку обелиска в Александрию из храма в Карнаке. Через некоторое время после смерти Константина интерес к проекту проявил его сын Констанций. Корабль, на котором обелиск везли в Рим, по размеру и водоизмещению не имел себе равных. Чудо света доставили в Большой цирк, где ценой невероятных усилий его удалось воздвигнуть. В средние века обелиск упал и разбился на три части, и надолго пропал из виду, пока в XVI веке папа Сикст V не раскопал его и не восстановил на нынешнем месте.

Святая лестница. Рисунок XIX века.

Но вернемся к акведуку Клавдия. Его городская часть, длиной около двух километров, была достроена во времена Нерона и часто называется «Нероновыми арками» (Arcus Neroniani) . Войдя в город на Порта Маджоре, акведук продолжается вдоль Виа Статилия по территории Виллы Волконски. Потом некоторое время никаких следов его не видно в гуще современной застройки, и только на Виа ди Санто Стефано Ротондо арки появляются снова — сначала длинный отрезок слева (с северной стороны), потом еще один, покороче — справа (на южной стороне улицы).

Вилла Волконской

По-итальянски слово «вилла» обозначает не только здание загородного дома, но и всю прилегающую к нему территорию. По-русски это значение хорошо передается словами «усадьба» и «поместье», которые так прочно связаны с дворянским бытом и литературой XIX века, что в современном языке пока не приживаются, хотя условия для их возвращения, казалось бы, созданы. Итальянское словоупотребление коренится в латинском: в старой, но незаменимой латинской грамматике С. И. Соболевского фраза из Цицерона — ultra [eam] villam est villula sordida — переведена как «за той усадьбой есть усадебка грязная». В 1830-е годы участок земли с античными арками купила русская княгиня Зинаида Волконская (в центре Рима у нее тоже был дом — палаццо Поли, к которому пристроен фонтан Треви). Вокруг Волконской всегда кипела светская жизнь, и в те времена это понятие не ограничивалось сравнением стоимости яхт, бриллиантов и сумок. Гостями московского салона Волконской на Тверской (в том доме, где теперь Елисеевский гастроном) бывали Вяземский, Жуковский, Тютчев, Тургенев, Мицкевич. Пушкин писал ей: «Царица муз и красоты, / Рукою нежной держишь ты / Волшебный скипетр вдохновений, / И над задумчивым челом / Двойным увенчанным венком / И вьется и пылает гений». Юному Дмитрию Веневитинову Волконская подарила античный перстень, найденный при раскопках Геркуланума, с которым поэт завещал себя похоронить. При советской власти перстень эксгумировали и выставили в экспозиции московского Литературного музея. К концу 1820-х годов Волконской — новообращенной католичке, подруге нескольких декабристов и их жен (декабрист Сергей Волконский был ее деверем) — стало неуютно в России, и она навсегда уехала в Италию. Ее римская усадьба стала центром эмигрантской жизни: под сенью Нероновых арок Гоголь обдумывал план «Мертвых душ», Карл Брюллов писал портреты хозяйки, среди гостей мелькали писатели Вальтер Скотт, Фенимор Купер, композитор Гаэтано Доницетти. На протяжении почти сотни лет вилла находилась в собственности наследников Волконской, пока в 1922 году ее не продали немецкому правительству. После поражения Германии во Второй мировой войне вилла перешла под контроль объединенного командования союзников и итальянского правительства. Когда в 1946 году сионистская террористическая организация «Иргун» взорвала здание британского посольства на Вилле Торлония, итальянское правительство предоставило британцам Виллу Волконски. В их пользовании она остается и до сих пор — правда, не в качестве посольства, а как резиденция посла и других высокопоставленных дипломатов.

Княгиня Зинаида Александровна Волконская. По портрету работы Карла Брюллова.

Историки — от античности до наших дней — так поплясали на костях Нерона, что этого императора трудно вообразить в созидательной роли. Чего стоит одна история про купание в источнике Марциева акведука (деяние, сомнительное с точки зрения не только гигиены, но и благочестия: Тацит считает, что именно этот эпизод навлек на Нерона гнев богов). Но даже недоброжелатели отмечают, что после знаменитого пожара Нерон много сделал для приведения города в приличное состояние. В частности, он приказал разработать более строгие строительные нормы и запретить незаконный отбор воды из акведуков (везде, где есть плохо охраняемая труба, находятся желающие к ней подключиться).

Конечно, строительные проекты Нерона были направлены не только на общее благо — они еще и питали его собственную манию величия. Пример тому можно увидеть, если пройтись по Виа Клаудиа: на ее западной стороне, на холме, видны развалины гигантского фонтана, известного как «Неронов нимфей» (чем именно нимфей отличается от простого фонтана, мы обсуждали в главе про окрестности Колизея). По назначению это был такой же декоративный фонтан, как в палатинском дворце Нерона, только в двенадцать раз больше. Как он выглядел в точности — сказать трудно, но легко предположить, что он был украшен разноцветным мрамором, самыми изысканными греческими статуями, а воду для исполинских каскадов с избытком поставлял обновленный акведук. После решительных действий по преодолению культа личности Нерона при императорах Флавиях фонтан, как и весь комплекс Золотого дома, пришел в упадок: вокруг него стали строить дома, и вскоре он был прочно забыт — до конца XIX века, когда строительство новой улицы обнажило бетонные глыбы.

То, чем восхищаются нынешние туристы, — часто лишь обломок былой славы, которого современники вовсе не замечали. Знаменитая Западная стена в Иерусалиме (так называемая Стена плача) — это не часть Соломонова храма, как думают многие, а лишь подпорная стенка платформы, на которой Ирод Великий построил так называемый Второй храм в 19 году до н. э. Меньше чем через сто лет, в ходе римской операции по наведению порядка в Иудее, храм был разрушен солдатами Веспасиана и Тита, и новый на его месте так никогда и не построили.