Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Похороны

Ростры служили излюбленным местом для публичных выступлений и похорон, которые в Риме тоже были разновидностью публичных выступлений. Самое подробное описание этого обычая оставил историк Полибий. Полибий был греческий аристократ, взятый в Рим в качестве заложника в числе тысячи ахейских молодых людей во II веке до н. э., когда Рим жестко укреплял свое влияние в Греции. «Заложник» в данном случае не означает человека с кляпом во рту, которому угрожает скорая гибель; скорее, это была своеобразная форма культурного обмена. Полибий провел в Риме в этом качестве семнадцать лет, был вхож в лучшие дома, стал воспитателем полководца и политика Эмилия Павла и составил для себя весьма лестное, хотя слегка идеализированное представление о римском государстве, его нравах, обычаях и культуре (идеи Полибия о разделении властей оказали большое влияние на отцов-основателей США). Полибий неотступно размышлял над вопросом, который казался неразрешимой загадкой и ему, и большинству его греческих современников, — как получилось, что провинциальный варварский город Западного Средиземноморья за каких-то два поколения превратился во властелина всего известного круга земель. У грека, писавшего для грекоязычной аудитории, этнографический элемент в рассказе о Риме был неизбежно сильнее, чем у позднейших римских писателей; поэтому «История» Полибия — неоценимый источник бытовой информации. Смерть знатного римлянина, рассказывает Полибий, становится важным событием для всего города. Покойника несут на Форум и ставят (именно ставят, а не кладут) на Рострах; специально обученные ремесленники предварительно снимают с него посмертную маску, в которой стараются добиться максимального портретного сходства, вплоть до цвета лица (впоследствии эта маска хранится на почетном месте в семье покойного). Похороны призваны прославить как добродетели новопреставленного, так и доблесть его рода. Сын покойного или другой родственник произносит речь, в которой восхваляет умершего и рассказывает о его благородных предках, начиная с самых давних. Этот рассказ носит театрализованный характер, потому что другие родственники покойника в этот момент сидят на Рострах, изображая этих самых давних предков — в их посмертных масках и одеждах, соответствующих статусу (например, в тоге с пурпурной каймой, если предок был консулом). Именно с Ростр Марк Антоний произносил свою знаменитую погребальную речь над телом Цезаря — ту, которая потомству известна главным образом по шекспировской трагедии. В античной традиции записи этой речи не сохранилось, но историк Аппиан Александрийский оставил довольно подробный ее пересказ. По его свидетельству, Антоний устроил из похорон Цезаря тщательно срежиссированное и до малейших деталей продуманное шоу; в конце, когда толпа уже во весь голос рыдала, над Рострами на специальном вращающемся механизме поднялась восковая фигура Цезаря, в окровавленной тоге, с изображенными на ней двадцатью тремя ранами, которые нанесли диктатору заговорщики. Обезумевшая толпа помчалась мстить за Цезаря, и Антоний мог вполне искренне сказать, что обещанная им амнистия оказалась неприемлемой для народа. Когда Антоний вступил в вооруженную борьбу за наследие Цезаря, старый Цицерон бросился спасать гибнущую республику; в Сенате и на Форуме он произнес четырнадцать язвительнейших речей против Антония, которые сам назвал «филиппиками» в память о тех речах, которые афинский оратор Демосфен произносил против Филиппа Македонского. Юный Октавиан, будущий Август, описывается в этих речах как защитник Сената и спаситель государства. Но когда Октавиан победил в вооруженной борьбе, он объединил силы с побежденным Антонием, и они вместе двинули войска на Рим. Сенату ничего не оставалось, как признать за полководцами верховную власть. Цицерон был объявлен вне закона; он пытался бежать, но его настигли и убили. Антонию принесли отрубленную голову и руки оратора; его тогдашняя жена Фульвия проколола язык Цицерона собственной шпилькой. Страшные трофеи пригвоздили на Рострах, там, где на протяжении нескольких десятилетий ковалась слава Цицерона. «И больше народу приходило посмотреть на мертвого, чем когда-то — послушать живого», — говорит Аппиан.

В начале IV века н. э. на Рострах поставили пять колонн в честь двадцатилетия правления императора Диоклетиана (который по этому торжественному поводу впервые прибыл в Рим) и десятилетия учрежденной им системы правления, известной как тетрархия («четверовластие»). На самой высокой колонне была установлена статуя Юпитера, на остальных — статуи четырех цезарей-правителей. В 1547 году был найден пьедестал одной из этих колонн (так называемый «Пьедестал десятилетия»); сейчас он установлен неподалеку от Ростр. На нем изображены процессии и жертвоприношения в честь десятилетия тетрархии, а на щите, который держат крылатые богини, написано «Счастливого десятилетия цезарей» (Caesarum decennalia feliciter) .

Вдоль южного края Форума на равном расстоянии друг от друга стоят десять огромных кирпичных пьедесталов (когда-то они, конечно, были облицованы травертином и мрамором) — это пьедесталы торжественных колонн, воздвигнутых в честь разных побед позднеимператорской эпохи. Две колонны восстановлены, но перепутаны местами, а та, на которой ясно видны дыры, вообще, скорее всего, стояла совершенно в другом месте Форума и была ростральной (дыры — это те места, где крепились декоративные носы кораблей).

По бокам от Ростр стояли два памятника, отмечающие центр Рима и центр мира. Один из них — Пуп города Рима (Umbilicus urbis Romae) , от которого сохранилось круглое бетонное основание между Рострами и аркой Септимия Севера. Другой — Золотой мильный камень (Milliarium aureum) , колонна из позолоченной бронзы, установленная при Августе. На этом знаке были отмечены главные города империи и расстояния до них, и у него, по свидетельству Плутарха, заканчивались все дороги Италии.

Последним античным памятником Форума традиционно считается Колонна Фоки — хотя год ее возведения, 608-й, можно уже отнести к раннему средневековью. Эта одиноко стоящая коринфская колонна всегда была заметным ориентиром на Форуме, даже когда он служил пастбищем для коров и коз. Из посвящения на ее пьедестале известно, что экзарх Равенны Смарагд (то есть что-то вроде византийского наместника в Италии) воздвиг памятник «милосерднейшему и набожнейшему вечному императору Фоке, коронованному Богом триумфатору во веки веков». В те времена найти в Риме хороших каменотесов и архитекторов было непросто, и колонну позаимствовали у какого-то здания II века.