Юрий Емельянов - Разгадка 1937 года

По словам Сталина, коренные изменения произошли и в сохранившихся классах и социальных прослойках советского общества. «Взять, например, рабочий класс СССР, — говорил Сталин. — Его часто называют по старой памяти пролетариатом. Но что такое пролетариат?.. Пролетариат — это класс, эксплуатируемый капиталистами… Можно ли… назвать наш рабочий класс СССР пролетариатом? Ясно, что нельзя… Пролетариат СССР превратился в совершенно новый класс, в рабочий класс СССР, уничтоживший капиталистическую систему хозяйства, утвердивший социалистическую собственность на орудия и средства производства и направляющий советское общество по пути коммунизма».

После завершения коллективизации и развертывания механизации сельского хозяйства изменилось и крестьянство страны. Сталин говорил: «Советское крестьянство в своем подавляющем большинстве есть колхозное крестьянство, то есть оно базирует свою работу и свое достояние не на единоличном труде и отсталой технике, а на коллективном труде и современной технике».

Быстрый рост образования и науки сопровождался качественными переменами в интеллигенции страны. Сталин подчеркивал: «Изменился, во-первых, состав интеллигенции. Выходцы из дворянства и буржуазии составляют небольшой процент нашей советской интеллигенции. 80–90 процентов советской интеллигенции — это выходцы из рабочего класса, крестьянства и других слоев трудящихся. Изменился, наконец, и самый характер деятельности интеллигенции».

Указанные экономические и социальные перемены в стране требовали, по словам Сталина, соответствующих перемен в политическом устройстве общества. Он подчеркивал: «Особенность проекта новой Конституции составляет его последовательный и до конца выдержанный демократизм». В то же время он заявил: «Я должен признать, что проект новой Конституции СССР… оставляет в силе режим диктатуры рабочего класса, равно как сохраняет без изменения нынешнее руководящее положение Коммунистической партии СССР. Если уважаемые критики считают это недостатком проекта Конституции, то можно только пожалеть об этом. Мы же, большевики, считаем это достоинством проекта Конституции.

Что же касается свободы различных политических партий, то мы держимся здесь несколько иных взглядов, — продолжал Сталин. — Партия есть часть класса, его передовая часть. Несколько партий, а значит и свобода партий может существовать лишь в таком обществе, где имеются антагонистические классы, интересы которых враждебны и непримиримы… Но в СССР нет уже больше таких классов… В СССР имеются только два класса, рабочие и крестьяне, интересы которых не только враждебны, а наоборот — дружественны. Стало быть, в СССР нет почвы для существования нескольких партий, а значит, и для свободы этих партий. В СССР имеется почва только для одной партии — Коммунистической партии. В СССР может существовать лишь одна партия — партия коммунистов, смело и до конца защищающая интересы рабочих и крестьян. А что она неплохо защищает интересы этих классов — в этом едва ли может быть какое-либо сомнение». Так Сталин отметал обвинения в «перерождении» советского строя и отказе от основополагающих принципов социалистической революции.

Высмеяв многочисленные оценки буржуазной пропаганды относительно новой Конституции, Сталин перешел к разбору поправок и дополнений, которые были внесены в ходе обсуждения. Он остановился на разборе тринадцати из них. Последней, 13-й, по счету поправке Сталин уделил особо много времени. Поправка к 135-й статье проекта Конституции, говорил Сталин, «предлагает лишить избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев, всех бывших людей и лиц, не занимающихся общеполезным трудом, или же, во всяком случае ограничить избирательные права этой категории, дав им только право избирать, но не быть избранными». О том, что Сталин решил возможным объявить о несогласии некоторых людей с этой статьей проекта Конституции, свидетельствовало, что сопротивление новому порядку выборов не прекратилось и после процесса над Зиновьевым, Каменевым и другими.

Сталин заявил решительно: «Я думаю, что эта поправка… должна быть отвергнута». Он пояснил: «Советская власть лишила избирательных прав нетрудовые и эксплуататорские элементы не на веки вечные, а временно, до известного периода. Было время, когда эти элементы вели открытую войну против народа и противодействовали советским законам. Советский закон о лишении их избирательного права был ответом Советской власти на это противодействие». Как это было характерно для восприятия Сталиным исторического процесса, он отделял от ноября 1936 года события времен коллективизации, когда классовая борьба в деревне обострилась до крайней степени и переросла кое-где в настоящую войну.

Доказывая, что предлагаемые им перемены не противоречат принципам ленинизма, Сталин привел цитату из работы Ленина, в которой говорилось: «РКП должна разъяснять трудящимся массам, во избежание неправильного обобщения преходящих исторических надобностей, что лишение избирательных прав части граждан отнюдь не касается в Советской республике, как это бывало в большинстве буржуазно-демократических республик, определенного разряда граждан, пожизненно объявляемых бесправными, а относится только к эксплуататорам, только к тем, кто вопреки основным законам социалистической Советской республики упорствует в отстаивании своего эксплуататорского положения, в сохранении капиталистических отношений… В самом недалеком будущем прекращение внешнего нашествия и довершение экспроприации экспроприаторов может, при известных условиях, создать положение, когда пролетарская государственная власть изберет другие способы подавления эксплуататоров и введет всеобщее избирательное право без всяких ограничений».

Сталин считал, что в 1936 году это время наступило. Он говорил: «За истекший период мы добились того, что эксплуататорские классы уничтожены, а Советская власть превратилась в непобедимую силу. Не пришло ли время пересмотреть этот закон? Я думаю, что пришло время».

Полемизируя с противниками 135-й статьи, Сталин заявлял: «Говорят, что это опасно, так как могут пролезть в верховные органы страны враждебные Советской власти элементы, кое-кто из бывших белогвардейцев, кулаков, попов и т. д. Но чего тут собственно бояться? Волков бояться, в лес не ходить. Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти. Во-вторых, если народ кой-где и изберет враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена из рук вон плохо, и мы вполне заслужили такой позор, если же наша агитационная работа будет идти по-большевистски, то народ не пропустит враждебных людей в свои верховные органы. Значит, надо работать, а не хныкать, надо работать, а не дожидаться того, что всё будет предоставлено в готовом виде в порядке административных распоряжений».