Вивиан Грин - Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Его космический подъём можно объяснить ссылками на политический и экономический кризис, в результате которого Германия оказалась в таком отчаянном положении. Он вернул нации самоуважение и достаточный уровень процветания. Ужасы антисемитизма, а позже кошмары концентрационных лагерей были скрыты от благодарной публики или хотя бы предавались забвению. Даже начало Второй мировой войны преподносилось его самыми преданными сторонниками как навязанное нации. В первые годы Гитлер как будто откликался на политические и социальные нужды своего народа, но его гипнотическая власть над ним на первый взгляд может показаться непонятной, а то и вовсе непостижимой. Объяснить его успех можно и примитивной психологией Гитлера и вытекающей из неё фанатической проповедью. Он был непревзойдённым мастером, который ставил свои театрализованные митинги как опытный режиссёр, используя блестящую напыщенность полурелигиозного церемониала, что так завораживало аудиторию. Его полумессианская роль оттенялась блеском и великолепием, флагами, музыкой и впечатляюще пышными униформами. Он очень тонко чувствовал настроение аудитории и знал, как довести её до самозабвенного отклика.

Как многие религиозные пророки, он разработал проповедь упрощённого образца и изложил её в своей книге «Майн Кампф» («Моя борьба»), которая, между прочим, показала, что устное слово поддавалось ему лучше, чем письменное. «Я верю, — сказал он в 1938 г., — что это была воля Господа, что (из Австрии) в Рейх был послан мальчик, и что он стал вождём нации, когда вырос». «У меня, как у Христа, есть долг перед своим народом».

Корни этого сочинения могут быть обнаружены в том, что он без разбора и без критики читал по философии и истории, и в том, чему его рано научила жизнь, и в психическом складе, который был неустойчив в своей основе. Фундаментом его была глубокая вера в историческое предназначение арийской расы, ибо, как он писал, «кровь — это цемент цивилизации». «Вся жизнь, — утверждал он в Хемнице 2 апреля 1928 г., — укладывается в три тезиса — мать всех вещей, добродетель основана на крови, руководство — основа и защита».

Неизбежным выводом из этой доктрины, который стал для Гитлера всепоглощающей манией, было то, что основным препятствием к осуществлению его грандиозных замыслов был злобный иудаистский заговор, искоренению которого он посвятил все свои усилия. «Еврей есть воплощение дьявола и всяческого зла». «Смешение рас есть первородный грех мира». Он был даже лично обеспокоен возможностью того, что у него были еврейские предки, поскольку ходили слухи, что, возможно, его отец незаконный сын Марии Анны Шикльгрубер, служанки, которую соблазнил член еврейской семьи Франкенбергеров. Возможно ли найти объяснение психологии, которая привела к таким невероятным выводам и цена которой в конце концов превысила все человеческие страдания, ранее известные в истории? Существует ли вероятность органической болезни, которая, возможно, повлияла и на равновесие мозга? Как и в случае с Муссолини, высказывалось предположение, подтверждаемое его массажистом Феликсом Керстеном, что у Гитлера был нейросифилис, но реакция Вассермана, проведённая 15 июня 1940 г., дала отрицательный результат. Хотя Гитлер проявлял нездоровый интерес к сексу, не исключено, что он был импотентом. Его племянница Гели, с которой у него было нечто вроде романа, утверждала, что он был подвержен «мазохистскому копрофилическому извращению», которое включало получение сексуального удовольствия от акта мочеиспускания или дефекации на его обнажённую голову, но этому, так же, как и разговорам о сифилисе, нет подтверждения. Таким же плохо обоснованным представляется и предположение, высказанное его личным врачом Теодором Мореллем, что у Гитлера развился маниакально-депрессивный психоз в результате энцефалита.

Но с доктором Мореллем мы находимся на более твёрдой почве, поскольку, хотя его воспоминания часто ненадёжны, его рабочие записи показывают, что Гитлер много лет страдал от желудочно-кишечного заболевания, очевидно, хронического холецистита или болезни жёлчного пузыря, от которой у него были резкие боли в правой верхней части живота. В результате он стал почти вегетарианцем и постоянно принимал таблетки, которые ему прописывал доктор Морелль. Морелль, назначенный его личным врачом в 1936 г., считался дерматологом и венерологом, но его более точно характеризовал Тревор-Ропер как «шарлатана» и «мошенника». Он рекомендовал Гитлеру лекарства, которые, как и в случае с президентом Кеннеди, в конце концов вели к весьма неблагоприятным результатам. По совету Морелля Гитлер принимал до 16 штук в день таблеток Кестлера «анти-газ», содержащих стрихнин и атропин. Морелль применял метамфетамин через рот и внутривенно, что давало Гитлеру некоторое временное облегчение и чувство благополучия. Он рекомендовал две золотые витаминные таблетки, содержащие кофеин и первитин, которые заказывал в огромных количествах для Гитлера. Тогда как многие из этих таблеток были сами по себе безвредны и их действие безобидно, кумулятивные последствия всего того, чем лечил его врач, усугубляя токсичность амфетамина, вполне могли вылиться в расстройство его нервной системы, вызывая возбудимость и раздражительность, беспокойство, бессонницу, напряжённость, многословие, неверные суждения и состояние паранойи, и всё это было характерными особенностями личности Гитлера.

Кроме того, существуют веские основания для предположения, что в заключительные годы войны здоровье Гитлера неуклонно ухудшалось и в другом, скорее физическом отношении, так как у него появились явные симптомы болезни Паркинсона, что могло неблагоприятно влиять и на его решения. На последних стадиях войны он принимал импульсивные и в некоторых случаях необъяснимые решения, имевшие катастрофические последствия для германских военных действий. Электрокардиограммы показывали также, что у него, возможно, развивался «быстро прогрессирующий коронарный атеросклероз» и что закупорка мозговых коронарных сосудов с большой вероятностью могла вызвать умственное помешательство, ограничив поток кислорода к мозгу.

Такие симптомы, которые в основном проявились в последние годы его жизни, не могут сами по себе объяснить крайности личности Гитлера, его паранойю и манию величия, его недоверие ко всем, его зверскую жестокость за пределами его маленького домашнего круга, его маниакальную уверенность в том, что он избран судьбой, чтобы выполнить свои цели. Скорее мы склонимся к выводу, что характер Гитлера и вытекающая из него политика могут быть объяснены в основном через отклонения личности. В хорошо аргументированной работе доктор Парк предположил, что, возможно, у него была психомоторная эпилепсия, исходящая из височной доли мозга. «Рисунок его личности, — пишет он, — соответствует этой форме жертв психомоторного припадка»: — он объясняет страхи, галлюцинации, похожие на сны, непроизвольность речи, агрессию и паранойю. Но такого рода нарушение не подтверждено энцефалограммой, а многие из упомянутых выше симптомов типичны и для других психических отклонений.