Виктория Уколова - Поздний Рим: пять портретов

Любопытно то, что между Симмахом и Амвросием существовали родственные связи, так как оба они имели отношение к римскому роду Аврелиев. Этот факт еще раз подтверждает, сколь драматичные формы подчас приобретало разделение римского общества по религиозному признаку, проходившее «по живому». Некоторое время Амвросий был префектом Северной Италии и успешно справлялся с этими обязанностями, прославившись своим бескорыстием, справедливостью и добротой. Амвросий стал епископом Милана неожиданно для себя, ибо в юности он и не помышлял о том, чтобы отдаться служению церкви. Талантливый администратор и блестящий оратор, он хотел трудиться на государственном поприще. Однако, когда в Милане умер епископ, а Амвросий явился в центральный собор города, чтобы успокоить взволнованную толпу, не знавшую, кого избрать себе в пастыри, жители Милана единодушно предложили эту почетную духовную должность своему префекту. Амвросий не без колебаний принял ее. Став епископом, он проявил недюжинные способности организатора и администратора, но, кроме того, развил свой незаурядный дар проповедника, достигнув в нем вершин, сравнимых с деятельностью знаменитого Иоанна Златоуста на Востоке.

В своих проповедях он страстно говорил о равенстве всех перед богом, о том, что земля принадлежит всем, призывал к милосердию, защищал бедняков и обличал их угнетателей. Более того, он осуждал неограниченное право собственности, утверждая, что природа сотворила право на совместное владение имуществом, лишь присвоение породило частную собственность. Авторитет Амвросия был огромен. Последнее сражение между язычеством и христианством велось двумя самыми достойными противниками, что придало событиям пафос истинной трагедии, в которой сталкиваются настоящие герои. Амвросий подготовил довольно пространный ответ Симмаху, сознательно или бессознательно он намеренно снизил основные тезисы речи римского префекта, сведя их к двум: требованию исполнения старых обрядов и уплате жалованья жрецам и весталкам, ибо отказ от этого якобы мог повлечь за собой всеобщий голод. Критика язычества носит у миланского епископа весьма рационалистический характер. Он резонно возражает Симмаху, что победы римлянам принесли не боги, а доблесть воинов, не щадивших жизни для защиты отечества. И нелепо верить, что исход сражений мог зависеть от воли богов, ибо и победители, и побежденные часто поклонялись одним и тем же идолам. Однако куда девается его рационализм и трезвость суждений, когда Амвросий начинает объяснять историю с точки зрения христианства. По существу, он часто оперирует теми же доводами, что и Симмах, разница лишь в терминологии. Призыву последнего язычника к веротерпимости Амвросий противопоставил призыв обратиться к истинному, с его позиций, богу, ибо «учиться истине никогда не поздно. Пусть стыдится тот, кто не в состоянии исправиться на старости лет. В преклонном возрасте (любопытно, что это говорил человек, не достигший еще и 45 лет. — В. У.) похвалы достойна не седина, а характер. Не стыдно меняться к лучшему» [9] St.Ambrosii Epistolae. XVIII. 7. . Амвросий требует от государства для христианской церкви тех же привилегий, которые он так страстно отвергал в отношении к языческому жречеству. Более того, он, по существу, ставит церковь выше государства, ибо духовная власть, считает епископ, выше светской. Амвросий отбрасывает принцип веротерпимости, признавая безусловное право на существование лишь за ортодоксальным христианством, все еретические течения которого, так же как и язычество, должны были подлежать искоренению.

Вдохновленный посланием Амвросия христианский поэт Пруденций написал поэму «Против Симмаха», в которой развил доводы миланского епископа, насмехаясь над язычеством в стиле едких сатир Ювенала. Славу Рима он связывал прежде всего с величием Христа, великие язычники по воле провидения якобы трудились во имя наступления его царства, долженствующего стать венцом римской истории.

После исполненной страстей и накала полемики и благодаря не знающей преград энергии миланского епископа, пустившего в ход не только свой дар красноречия, но и другие средства, петиция Симмаха все же была отвергнута. Государство сочло необходимым навсегда отмежеваться от язычества. Придворные и горожане Милана повели себя так, как нередко ведут себя люди в подобных обстоятельствах: еще недавно с восторгом внимавшие Симмаху, они отвернулись от него. В конце концов милость земной власти оказывалась более важной для них, чем милость любой власти небесной.

Язычники попытались просить о восстановлении алтаря Победы еще раз в 389, а затем в 391 г., но их голос был заглушён требованиями церкви расправиться с язычеством. В 391 г. император Валентиниан запретил языческие жертвоприношения и обряды под страхом конфискации жилищ, земли и имущества. Языческие храмы подлежали закрытию или разрушению. 8 ноября 392 г. император Феодосии принимает еще более суровый закон против язычников, развязывающий серию суровых гонений против сторонников древней религии.

Некоторая либерализация религиозной жизни при императоре Евгении, правившем после Валентиниана, была быстротечной и не оставила заметного следа. После воссоединения Восточной и Западной империй под властью Феодосия (394 г.) жестокие законы против язычников применялись повсеместно. Однако даже сделанное через три десятилетия после закона 392 г. заявление Феодосия о том, что в его государстве не осталось больше язычников, было более чем преждевременным.

Открытая позиция Симмаха в религиозных вопросах и его аристократическая независимость не снискали ему особого расположения императоров. Напомним, что с занятием Симмахом поста префекта Рима надежды языческой партии возродились настолько, что ее лидеры даже обратились к императору с просьбой о восстановлении языческих культов и жреческих функций императора. В этом им ,однако, было отказано, ибо при дворе усиливалось влияние христиан, настраивавших монарха против префекта-язычника. Этим воспользовались и подчинявшиеся ему городские официалы, недовольные его действиями. В результате всей этой борьбы Симмах вынужден был оставить свой пост, уступив его христианину Пиниану.

В 387 г. Симмах играл заметную роль в торжествах, посвященных третьему консульству императора Валентиниана, но уже вскоре он приветствовал узурпатора Максимина. Это было ошибкой Симмаха, узурпатор был низвергнут Феодосией, а Симмах нашел убежище в христианском храме. Христианский же епископ Леонтий способствовал тому, чтобы язычник Симмах был прощен. Симмах написал панегирик Феодосию. В 391 г. он был избран консулом и снова возбудил дело о восстановлении алтаря Победы, желая воспользоваться разногласиями между императором Феодосией и епископом Амвросием Медиоланским. Однако в этом он не преуспел.